– У Саши на работе все было хорошо… – немного растерянно произнесла Ольга Юрьевна и в очередной раз затянулась.
– Вы имеете в виду на фирме? – решила я уточнить и достала из кармана куртки пачку «Винстона». – Можно?
– Да, да, курите, – она поставила на столик миниатюрную бронзовую пепельницу и снова непринужденно откинулась на спинку кресла.
Когда Петрова ставила пепельницу, я заметила, как блеснуло на ее мизинце тонкое колечко в виде змейки с маленьким изумрудом.
– На фирме и по партийной линии, так сказать, все шло отлично. Конечно, – нервно передернула она плечами, – иногда не обходилось без кое-каких накладок, трений и так далее, сами понимаете, такой пост и в бизнесе, и в движений… – авторитетным тоном произнесла она и направила на меня прямой и ясный взгляд. – Саша, естественно, делился со мной проблемами, но, в общем, успевал и был на хорошем счету везде. Я понимающе закивала.
– Все это понятно, но меня интересует конкретика…
– Что вам понятно? – неожиданно с вызовом и раздражением спросила Ольга Юрьевна.
Очевидно, время быть относительно любезной и приятно коммуникабельной на внутренних часах истекло.
– Что ваш муж был замечательным человеком, – поторопилась я предупредить новое извержение. – Вы не знаете, над чем он работа в последнее время?
Ольга Юрьевна бросила на меня недоверчивый, если не сказать враждебный, взгляд и, изображая голосом сожаление, сказала:
– Зря я согласилась вас принять… У журналистов ни такта, ни логики, одна назойливость и дотошность!
У меня возникло дикое желание послать ее подальше, но я вовремя остыла, вспомнив, зачем сюда пришла.
– Ольга Юрьевна, – терпеливо, точно с малым ребенком, продолжила я разговор, – если бы не было журналистов, прессы в широком смысле слова, что тогда было бы с обществом, кто бы извещал его о том плохом и хорошем, что происходит в высших эшелонах власти, во всех сферах жизни; кто взял бы на себя ответственность и смелость довести до его сведения, что, например, какой-нибудь политик – только виртуозный манипулятор, спекулирующий на народном недовольстве нынешней властью, что другой политик – одиозная коррумпированная личность, что известный бизнесмен, жертвующий на благотворительность гигантские денежные суммы, свой капитал нажил нечестно, с деловитой наглостью присвоив себе народное добро…
Кажется, меня попутал бес ораторства. Вместо того чтобы замять наклевывающуюся дискуссию, я понеслась с места в карьер. Ольга Юрьевна с отстраненным видом слушала мою прочувствованную речь, потом презрительно хмыкнула и заметила:
– Каждый даже самый ничтожный человек считает себя по-своему незаменимым.
– Ольга Юрьевна, – умоляющим тоном сказала я, – я ведь не о журналистике с вами пришла беседовать, мне важно докопаться до причин исчезновения вашего мужа, вы поможете мне?
Я проникновенно посмотрела на нее, как никогда остро чувствуя в себе наличие незаурядного актерского дарования – этакая Корделия, прощающая отринувшему ее папаше Лиру все его недоверие, всю несправедливую ненависть и трепетно взывающая к его здравому смыслу, к его памяти и отцовскому сердцу. Мое усилие дало свои плоды: взгляд Петровой смягчился, выражение враждебной и высокомерной неприступности потихонечку сползло с ее лица, она подалась вперед, поставила локоть на колено (Петрова сидела, заложив ногу на ногу) и неожиданно искренним тоном произнесла:
– Если бы вы знали, как мне тяжело, как тошно…
В ее карих глазах блеснули слезы. «Может, и она исполняет роль? – недоверчиво подумала я. – Да нет, вроде не похоже…» Я опять невольно задержала взгляд на милом изумрудном колечке, на ее длинном «музыкальном» мизинце.
Где-то я уже видела это кольцо-змейку с зеленым глазом… Только вот где? Не в магазине – это точно. У кого тогда? Да мало ли таких колец? Ан нет – работа эксклюзивная.
– Я вас очень хорошо понимаю… – я с сочувствием посмотрела на Ольгу Юрьевну, – поэтому и хочу докопаться до истины. Итак, было ли нечто такое, что тревожило Александра Петровича в последнее время?
– Что-то на фирме не клеилось, так мне показалось, у Саши ухудшились отношения Корниенко, потом вроде все нормализовалось. Дня за три до того, как он не вернулся с работы… – губы Петровой дрогнули, от волнения она запнулась, – мне трудно говорить об этом, как будто вновь и вновь повторяется этот бред… так вот, дня за три как раз Юрь Назарыч ужинал у нас, говорил о том, какой Саша хороший работник и мировой парень… Вы ведь знаете Корниенко?
Я утвердительно мотнула головой.