Короче говоря, оставив в покое змейку с изумрудным глазом, я продолжила систематизировать собранную за день информацию. Петров в день своего исчезновения звонит жене домой после совещания у Корниенко и сообщает ей, что в штабе у него какая-то встреча. Получается, что Петров выехал из штаба и пропал. Надо бы уточнить, во сколько он уехал оттуда и кто видел его последним. Может быть, он что-то говорил о своих намерениях?
Я набрала номер избирательного штаба Корниенко. Еще не было семи часов, и я надеялась, что застану там кого-нибудь. Мне повезло – трубку снял Наперченов. Поинтересовавшись, когда можно будет прочитать мое интервью с Юрием Назаровичем, он сообщил мне, что Корниенко пока еще нет, но через часок он должен подъехать. Мне показалось, что Наперченов рад моему звонку.
– Владислав Леопольдович, я бы хотела вас кое о чем спросить, – произнесла я томно.
– Да, да, конечно, – с готовностью ответил он, – что вас интересует?
– Вы видели Петрова в тот день, когда он исчез?
– Да, он приехал почти одновременно с Юрием Назаровичем.
– В какое время?
– Не помню точно, еще семи не было. А что, что-нибудь удалось выяснить? – в свою очередь задал он мне вопрос.
– Нет, к сожалению, пока ничего, – сказала я, тем более что это было почти что правдой. – А во сколько он уехал?
– Они с Корниенко только взглянули на подписные листы, – растягивая слова, проговорил Наперченов, – и Петров сразу ушел.
– А Юрий Назарович? Он вместе с Петровым ушел?
– Нет, Юрий Назарович ушел вместе со мной, примерно через час после Александра Петровича.
– В штабе еще кто-нибудь был в это время?
– Нет, я ухожу последним и всегда сам запираю двери.
Я поблагодарила Владислава Леопольдовича и повесила трубку. Значит, до семи Петров был в штабе. Куда он поехал потом? Явно не домой. Жене он сказал, что у него встреча и он придет домой не раньше девяти. Отсюда следует, что эти два часа Александр Петрович собирался провести в каком-то другом месте. Встреча, встреча, крутилось у меня в мозгу. Интересно, с кем? Деловая встреча с партнерами в ресторане? Может быть. Но об этом должен был знать Корниенко, а он сказал, что о планах Петрова на вечер не знал. Если бы Петров занимался какими-то предвыборными делами Юрия Назаровича, Корниенко тоже должен был быть в курсе…
Ну а если предположить, что никакой встречи у Петрова не было, вернее, была, но только не деловая, а амурная, о которой необязательно знать начальнику, а тем более жене? Тогда завеса этого таинственного исчезновения несколько приоткрывается. Вот только Наперченов очень уж возмутился, когда я сегодня утром намекнула о такой возможности. Но это его обязанность – он и должен печься об имидже своего кандидата и его помощников и представлять их в выгодном свете, тем более перед журналистами. Так что, шерше ля фам получается?
Мне вспомнился разговор с женой Петрова или с вдовой? Черт ее знает, как ее сейчас называть. Пусть будет жена, решила я, пока не установлено, что Александра Петровича нет в живых. Так вот, вернемся к разговору с женой господина Петрова. Состояние ее на тот момент я бы охарактеризовала как неустойчивое и не стала бы спорить даже на свой дневной заработок, что все, что она мне сообщила, является правдой. А что же по существу она мне сказала? Что Александр Петрович частенько стал задерживаться вечерами. Что ей тошно и тяжело. Что у сына невеста лет на десять старше него. Что… Плавный ход моих мыслей прервал телефонный звонок. Марина сообщила, что меня спрашивает Михаил Францевич.
– Хорошо, соедини. – Я подумала, что этот звонок очень кстати.
– Оля, добрый вечер, – узнала я мягкий баритон Оленича, – ты не забыла о нашем уговоре?
– Миша, – не ответила я на его вопрос, у Петрова была любовница?
– Но я же сказал, – замялся ошарашенный Михаил, – что не слишком хорошо знаю Александра Петровича.
– Так была или нет?
– Ну, была, – выдохнул он, – что теперь скрывать, об этом все знали.