Ольга Малер
Любопытство
Татьяна Глебовна поливала цветы и напевала арию из «Кармен». Взгляд ее блуждал по окнам напротив. В одном из них она увидела Ирину — новую молодую соседку, которая часто гуляла во дворе с коляской. Татьяна Глебовна поставила лейку и привычным движением, не глядя, взяла бинокль.
Ирина стояла мрачнее тучи, прижимая к груди ребенка. Позади маячил её муж. Внезапно он схватил ее за плечо и грубо развернул к себе. Ирина испуганно зажмурилась, ожидая пощечины. Левой рукой муж держал Ирину за предплечье, а пальцем правой тыкал ей в лицо, как будто хотел втолковать что-то.
Ирина избегала смотреть на мужа, отворачивалась, пыталась увернуться от его вездесущих пальцев и прижимала ребенка всё крепче. Когда она заговорила, он слушал с выражением такой ненависти, что у Татьяны Глебовны побежали мурашки по спине. Тут муж не выдержал: заорал и дал Ирине пощечину. Та вздрогнула, но говорить не перестала, только зажмурилась ещё сильнее. Муж ударил снова. Татьяна Глебовна охнула и схватилась за сердце.
Муж разъярился, он что-то выкрикивал и рвал ребенка из рук матери. Хрупкая Ирина не могла долго сдерживать его натиск: он выхватил ребенка, оттолкнув жену так, что она отлетела куда-то в глубину комнаты, и через минуту выбежал из подъезда, держа ребенка в одной руке, вскочил в машину и дал по газам.
Татьяна Глебовна трясущимися руками набрала 112. После её сумбурного объяснения казенный голос в трубке спросил:
— То есть мужчина уехал со своим ребенком, я правильно понимаю?
Татьяна Глебовна опешила на секунду и чуть не закричала:
— Да ведь там его жена, может быть, мертвая лежит!
Голос в трубке помолчал и вздохнул:
— Диктуйте адрес.
Татьяна Глебовна вычислила номер квартиры, продиктовала и стала ждать. Ирина не показывалась и никакого движения было не видно. Кусая ноготь, Татьяна Глебовна мысленно взвешивала: пойти проверить или дождаться полицию? Наконец, любопытство перевесило.
Дверной звонок не работал, пришлось стучать. Тишина. Она постучала снова. Оглянулась, взялась за ручку — та подалась. Татьяна Глебовна вошла в квартиру.
— Ирина! — позвала она, несмело прошла в комнату и сразу увидела Ирину.
Та лежала навзничь перед диваном. Крови не было. Татьяна Глебовна кинулась к ней, тронула за плечо, потормошила.
— Ирина!
Женщина застонала и открыла глаза.
— Ирина, я сейчас скорую вызову!
— Не надо, — пробормотала она.
— Как это не надо? Сейчас вызову, лежи-лежи!
Она нашарила в кармане телефон.
— Не надо! — Ирина попыталась сесть, со второго раза это получилось.
Татьяна Глебовна отложила телефон и бросилась помогать ей. Усадила на диван, осмотрела голову.
— Ничего не видно. Шишка вот тут.
— Ай!
— Прости. Точно не нужен врач?
— Да. Слава Богу.
Татьяна Глебовна с сомнением покачала головой.
— Может, водички? — и не дожидаясь ответа, добавила, — Сейчас принесу.
Ирина хотела было что-то сказать, но шустрая пенсионерка уже зашла на кухню и обследовала шкафчики.
— Так… А, вот! Кружку нашла. Воду из чайника налью. Пей, — она всунула кружку Ирине и осмотрелась. — Уютная квартирка. И чисто так.
Ирина покосилась на соседку и отхлебнула из кружки. Татьяна Глебовна рассматривала полку над телевизором. Книжки, свечки, икона и фотография. На ней Ирина и девочка лет трёх, улыбаются. Эту девочку Татьяна Глебовна никогда раньше не видела.
— А кто это на фотографии? — спросила она, присаживаясь на диван рядом с соседкой.
Ирина ответила не сразу:
— Даша. Моя дочка.
Татьяна Глебовна недоуменно посмотрела на Ирину.
— Она умерла, — сказала Ирина.
— Да ты что! — ахнула Татьяна Глебовна.
— Три года назад.
— Вот ужас-то! Хоронить своего ребенка — что может быть хуже, — понимающе сказала Татьяна Глебовна, у которой никогда не было детей.
— На всё воля Божья, — кротко сказала Ирина.
— И то верно, — согласилась Татьяна Глебовна, — но всё равно ужас, ребенок ведь…
— Главное душу Дашеньки удалось спасти.
— Ну, ребенок-то ведь безгрешный. Там и спасать нечего.
Ирина сверкнула глазами:
— А вы думаете, на кого бесы сильнее нападут? На старого грешника, который и так уже в аду, или на невинного младенца? Кого больше захотят во грех увлечь?
Татьяна Глебовна растерялась, неожиданная вспышка не вязалась у нее с привычным образом тихой Ирины.
— А уж как они ее терзали, бедную мою девочку…
— Кто? — не поняла Татьяна Глебовна.
Ирина не ответила. Она уставилась на фотографию и лишь спустя минуту сказала безжизненным голосом: