— Мы с первым мужем всё перепробовали: и пост, и молитву, и дом освящали, и по монастырям ездили… Один старец посоветовал обложить ее образами и читать всю ночь Псалтирь… Как же его корежило! Как вспомню, так… — она перекрестилась.
— Кого… корежило? — осторожно спросила Татьяна Глебовна.
— Беса, — спокойно ответила Ирина. — Но всё равно не помогло. Не вышел он. Силён был.
Татьяна Глебовна напряженно смотрела на Ирину, а та всхлипнула и прошептала:
— А теперь вот и Феденька…
— Что — Феденька?
— Бесноватый он. А муж не пускает к старцам. В больницу повез, к безбожникам! Погубит ведь! — из глаз Ирины заструились слёзы.
Татьяна Глебовна молча встала с дивана. Огляделась: квартира как квартира, только многовато, пожалуй, религиозной атрибутики. И сидящая на диване женщина на первый взгляд самая обыкновенная.
— Пойду я, — сказала Татьяна Глебовна и вышла в прихожую.
Вдруг раздался стук и сразу же входная дверь открылась.
— Здрасьте, я сержант Паньков, ваш участковый. Можно?
Татьяна Глебовна махнула в сторону гостиной и хотела пройти мимо.
— Вы тут живете? — остановил ее сержант Паньков.
— Нет, я соседка. — И добавила шепотом, — Это я вас вызвала. Ирина там.
— Ага.
Участковый шагнул в комнату.
— Здрасьте!
Он осмотрелся и вопросительно посмотрел на пенсионерку:
— Я гляжу, всё хорошо у вас?
Она кивнула и хотела было идти, но что-то не давало ей покоя. Помявшись немного, она вернулась в гостиную.
— Ирина, — мягко начала она, — а от чего умерла Даша?
Ирина по-прежнему сгорбившись сидела на диване.
— Сгорела. Вместе с моим первым мужем, — безучастно ответила она и вдруг грозно глянула, распрямилась и возвысила голос, — Ибо лишь огнь очищающий поядает и грех, и всякую скверну!
Татьяна Глебовна попятилась и вылетела из квартиры.
— Чего-о? — донесся до нее обалделый голос участкового.
Вернувшись домой, Татьяна Глебовна долго стояла у окна, глядя поверх крыш. Потом задернула шторы, включила свет и пошла ставить чайник.