Его руки опять на моем теле. Он подхватывает меня под бедра и заставляет обвить его ногами. Снова вжимается в меня. Внутри все замирает и скручивается в жгут.
Его вторая рука протискивается через ткань сарафана и поднимается к груди, сминая его к талии.
Я замираю, когда его пальцы касаются чашки лифчика, поддевая ее и царапая от нетерпения сосок.
-Можно посмотреть?-слышу его хриплый голос.
Жмурюсь и отчаянно кручу головой. Нет, я не готова. Не здесь. Не когда в соседней комнате бабушка с дедушкой. И Роман... Алексеевич…
Усмехается возбужденно, но не напирает.
-Недотрога моя,- чувствую, как его нос трется о мою щеку.
Сглатываю ком в горле.
-Завтра гулять пойдем. У меня семь дней на суше. Зайду за тобой вечером.
Отпускает, бережно ставя на пол. Как дорогую ношу.
Разворачивается к двери.
-А как же библиотека?-спрашиваю нерешительно.
Поворот головы через плечо. Идеальная белоснежная улыбка. И такая же-глазами.
- Надо нам с тобой попрактиковаться, Аврора. Ты меня английскому учить будешь. А я тебя-целоваться…
К щекам теперь не краска прилила, нет. Они словно ошпарены были кипятком.
-Я ужасно целуюсь, да?-голос дрогнул. Какой позор… Больше всего боялась, что он будет смеяться над тем, какая я неумеха.
Он делает шаг ко мне. Быстро притягивает к себе. Целует в губы.
-Ты так целуешься, как должна целоваться «та самая», Русалка…
Эти его слова я пойму много позже. Как и многое в наших отношениях. Как и многое в тот судьбоносный год моей жизни…
Глава 10
Глава 10
Осенняя Балтика жемчужная… Жемчужное небо с серо- перламутровыми переливами, иногда уходящими в асфальтовый темный, когда погода совсем хмурится. Вторящее ему море- вечно буйное, клокочущее грозными порывами, кидающее на берег холодные пенистые брызги.
Вид большой воды на фоне бескрайнего неба меня всегда одновременно влек и пугал. Сейчас это чувство ощущалось как никогда. Рядом был мужчина. Да, не парень, мужчина. Демид был самостоятельным, занимавшимся серьезным делом. У него была своя, взрослая жизнь. И каким- то удивительным для себя образом в ней вдруг оказалась я.
Иногда в его крепких, требовательных объятиях, когда его глаза застилала поволока желания, мне казалось, что я подобна маленькой веточке, сорванной порывом ветра с дерева и брошенной в открытое море. Сила природы швыряет меня, что есть мочи, а я только и могу, что затаиться во власти дикой силы волн- подчиняясь, захлебываясь, замирая, падая в бездну и тут же взлетая на новой волне.
Мы не были оригинальны в выборе мест для наших свиданий. Да и как иначе в нашем городке? Здесь все начиналось и заканчивалось морем. Мы гуляли по берегу, целуясь до воспаленных, обветренных губ. Уходили в дюны- и прятались от шквалистых порывов за песчаными отрогами, заусенцами в которых торчали редкие корни кустов пожухшей, но еще держащейся в уже проигранной битве с суровой осенью полевой кашки.
Шел второй месяц, как мы были вместе. Октябрь окрасил пышную шевелюру деревьев в багряные цвета. Дни и вечера становились все холоднее. Такие же парочки, как мы, чтобы согреться на песчаном берегу, жгли костры. И это было красиво- слышать в густой темноте вечера грохот волн, прятаться в уюте тепла костра, которому подпевали оранжевыми языками такие же разведенные огни другими компаниями на пляже, обниматься, молчать, а потом выбираться- таки из жаркого кокона наружу- зябко ежиться, спешно убегая за ручку домой, пахнущими дымом и свиданием…
Это время было красивым- и мне тогда казалось, что я обязательно его запомню. Запомню его парфюм- какой- то навороченный, французский, купленный в одном из походов. Запомню его лукаво- смешливые глаза. Запомню себя- с красивыми, словно бы не моими вовсе- обычно непослушно торчащими в разные стороны, пышными волосами, рассыпающимися по меховому воротнику нового пальто, которое бабушка выбирала вместе со мной с особой, многозначительной торжественностью. В ее чаяниях здесь и сейчас закладывалось мое будущее- нет, оно было не в учебе в университете и хороших оценках, не в совершеннолетии и умении сносно приготовить ужин, а в появлении в моей жизни достойного по ее меркам ухажера, которого она, конечно же, сразу нарекла моим женихом и, казалось, не принимала никаких возражений по этому поводу.
Демид уходил в море, но ненадолго. Часто они просто стояли на рейде. Так было положено, говорил. Но и на суше, в штабе, проводил немало времени. Если он был в городе и свободен, то почти все вечера мы были вместе- вдвоем или в его компании. Это только в первый день все они показались мне взрослыми и пугающими. А на поверку оказались хорошими, простыми ребятами. Мы шутили, гуляли, часто собирали янтарь на берегу- надеялись, что вот-вот найдем огромный кусок или какой-нибудь старинный немецкий тайник, случайно затерявшийся в дюнах, и станем сказочно богатыми. Смеялись сами над собой. Было весело, а не горько. В молодости все всегда весело, даже когда понимаешь, что несбыточно…