«Дорогая Лена!» — начал он и тут же, устыдившись показавшегося ему банальным обращения, стер написанное.
«Милая Леночка!» — набрал он, но это показалось ему слишком фамильярным.
«Доброе время суток, Лена!» — появилось на мониторе. И Денис остался доволен. После нескольких мучительных попыток он написал следующее:
«Это Денис. Мы познакомились на мюзикле, а сегодня говорили по телефону. Это мой адрес. Ты разрешила мне писать. Как твое настроение?»
— Бред, какой бред! — пробормотал он, отправляя письмо. — Что она обо мне подумает?
Он начал открывать непрочитанные письма, но сам все поглядывал в уголок почты, ожидая появления нового «входящего» — нарисованный конвертик возник минут через пятнадцать. Правда, они показались Денису вечностью. Он глубоко вздохнул, затем открыл письмо.
«Я получила твое послание. Извини, не здороваюсь, но мы сегодня сделали это уже несколько раз».
После этого предложения стоял смайлик «улыбка». И Денис почувствовал облегчение. В душе вспыхнула радость от одного вида этой крохотной смешной желтой рожицы с растянутыми губами.
«Она на меня не сердится! — твердил он про себя. — Она даже послала мне улыбку! Леночка!»
Он зачем-то послал воздушный поцелуй монитору и начал читать дальше.
«Я удивлена твоей настойчивостью, — писала Лена. — И не совсем понимаю, чего ты хочешь. Не думай, я не расчитываю вызвать жалость. Что случилось, то случилось. Прочитай внимательно. Ты мне показался далеко не глупым парнем, поэтому буду с тобой откровенна.
Это произошло два года назад. Мы с родителями жили в Липецке, а моя бабушка по материнской линии постоянно живет в Москве. Мы ехали к ней на майские праздники, на въезде в Москву попали в жуткую аварию. Родители погибли, а я выжила. Год провела в больнице, но ходить не могу. Мои бабушка и дедушка по отцовской линии живут в деревне в двадцати километрах от Липецка. Поэтому было решено, что меня возьмет бабушка Дина. Это мама моей мамы. Она живет одна в большой квартире неподалеку от метро «Каширская». Решили, что там мне будет удобнее, чем в деревне, да и врачи рядом. Кроме этого ко мне ходят учителя, так как я решила все-таки закончить одиннадцать классов. Бабушка Дина очень меня любит, и мне с ней хорошо. По правде говоря, мне никто не нужен. Я постепенно приспособилась к своему новому состоянию, да и коляску мне выписали из-за границы. Она усовершенствована и довольно удобна. Я веду нормальный образ жизни, не думай. Гуляю, посещаю различные мероприятия. Правда, все мои друзья остались в Липецке, но они при случае навещают меня. Вот коротко и все, что я хотела тебе написать. Если ты решишь, что нам не стоит дальше общаться, то я все пойму. Не думай, что мне всего шестнадцать, после аварии я повзрослела и на многое смотрю по-другому».
На этом письмо заканчивалось. У Дениса стоял ком в горле. Он никогда не плакал, даже в детстве. Но сейчас, прочитав эти бесхитростные строки, с трудом сдерживался. Его душа разрывалась, сердце ныло, глаза предательски влажнели, и он боялся, что вот-вот хлынут слезы. Бледное нежное лицо Лены стояло перед его мысленным взором, ее грустный взгляд проникал в самую глубь души. И Денис не выдержал. Он закрыл ее письмо и расплакался. Странный необъяснимый стыд и невыносимую боль — вот все, что он чувствовал в этот миг. И впервые в жизни дал волю эмоциям.
— Бог мой! Что случилось?! — раздалось за его спиной.
Денис вытер глаза и постарался успокоиться. Наталья Викторовна заглядывала в приоткрытую дверь, но входить в комнату не спешила.
— Денечек! — ласково проговорила она. — Я стучу-стучу, а тебя будто нет. Вот я и заглянула. А ты… плачешь?! Я же слышала!
Денис оцепенел. Он боялся повернуться к бабушке, боялся, что она увидит его покрасневшее лицо и мокрые глаза. Такое проявление чувств для него всегда было признаком слабости. Денис считал, что мужчины не имеют права плакать, а если это случилось, то никто не должен видеть их слез.
— Все в порядке! — охрипшим голосом ответил он, так и не повернувшись к двери.
— Хорошо, — после паузы ответила Наталья Викторовна. — Я заварила ромашковый чай. Совсем забыла, что купила сегодня свежайший творожный кекс. Ты же их очень любишь. Так что… как закончишь… с делами, приходи на кухню.
— Мы же совсем недавно ужинали, — заметил он.
— Да ты и не ел ничего! — ответила она. — Вот решила, что от кекса ты точно не откажешься!
— Приду, — коротко сказал он.
И услышал, как мягко закрылась дверь.
— Кошмар! — пробормотал Денис. — Что это со мной? Почему я расплакался?
Его ум, привыкший к постоянному анализу, пытался разобраться в происходящем. Но эмоции захлестывали. И Денис перестал копаться в себе и пытаться понять, что происходит. Он просто чувствовал. И это была такая невероятная смесь из жалости, боли, восхищения, желания быть рядом и защищать, сострадания и нежности, что голова кружилась и сбивалось дыхание. Денис постарался успокоиться. Он открыл почту и начал писать: