На следующий день я снова полулежала в шезлонге, и через день тоже. Каждый раз картина повторялась — Саша нарезает круги, Ян выходит и тот пропадает. Вечером третьего дня состояние Яна достигло своего апогея, он не выдержал:
— Ты долго еще загорать собралась?
Я подняла на него свои невинные глаза и осведомилась:
— А что?
— Ничего, — еле сдерживаясь, произнес он, — Только Сашка вокруг тебя вьется, как самец в брачный период.
— А я — то тут причем? — недовольно спросила я.
— При всем! — сорвался Ян на крик, и умолк на время, так как предъявлять мне было нечего, вела я себя невинно и вполне прилично.
— Прекращай свои посиделки в саду!
— Может, ты на меня еще паранджу наденешь? — уточнила я.
— Может, и надену! — крикнул он.
— Идиот! — обозвала я его и ушла в свою комнату.
Оттуда я не выходила весь последующий день, что входило в мои планы, благо книга оказалась действительно интересной. Ближе к ночи в дверь постучал Ян и как-то тихо спросил:
— Ты чего себя голодом моришь?
— Боюсь, как бы мне опять не влетело ни за что, ни про что! — возмущенно бросила я ему, и опять углубилась в книгу. Ян потоптался на месте с минуту и ушел, а через пять минут вернулся с подносом еды.
— Лен, извини, я сорвался, — сказал он, пока я поглощала поздний ужин.
— Нервы надо лечить, а не обвинять меня во всех смертных грехах.
На следующий день удача просто плыла мне в руки. Впервые за эти дни телефон Яна ожил — ему позвонили, и тот неохотно, но уехал куда-то, бросив: «Через два часа вернусь». Саша как — будто и ждал этого, сразу нарисовался в доме: то воды принесет, то яблок. Жара стояла несусветная, поэтому я сначала приняла ванну, а потом в легкой рубашке Яна и в коротких шортиках вышла в сад. Видя мои длинные стройные ноги, Сашу пробрало. Грудь ходила ходуном, лоб покрылся испариной, а глазки так и бегают по мне. Я же напротив, проявила полное равнодушие. Но его уже было не остановить. Чего он там себе надумал неизвестно, только крепко запало ему в душу подложить свинью хозяину. Он ринулся ко мне, а я молилась, чтобы Ян не задержался, два часа подходили к концу.
— Убери руки, сволочь! — завопила я во все горло, отпихивая его руки.
— Да, ладно, я же видел, как ты на меня смотрела, сама, небось, хочешь.
— Кретин! Убери руки! Ян вернется, он тебе голову открутит!
— А я твоего любовника не боюсь, — гоготнул тот.
— Правда, Саш? — охранник замер, а я поблагодарила Бога за благополучный для меня исход. Все сыграно, как по нотам.
Голос Яна был слаще меда, но я отлично знала, что именно такого голоса и стоит бояться.
— Ян, она сама хотела!
— Да ну? Пошли, ты мне сейчас и расскажешь все, — Ян усадил охранника в машину, и они выехали со двора. Я глубоко вздохнула и сосчитала до десяти. Чего бы он там не наболтал, прицепиться не к чему, а вот ему явно очень скоро понадобиться врач. На какое-то время мне стало жалко парня, но у меня не было времени придумывать что — либо менее кровавое, цель была достигнута — больше никакой охраны Ян ко мне не приставит.
Минут через пять Ян вернулся, и мое сердце наполнилось таким ужасом, что захотелось убежать отсюда подальше, но я не двинулась с места. Его лицо потемнело, губы казались высеченными из камня и такое же твердое мускулистое тело. Но вот глаза… Глаза жили отдельной жизнью. Мне хотелось провалиться сквозь землю, оказаться невидимой, недосягаемой, только не видеть эти бешеные, почти безумные глаза. На какой-то момент мне показалось, что он смотрит на меня и не видит ничего, что именно таким он был там, в Чечне — бессмысленным, беспощадным убийцей.
Такой же страшный, как мой Черный ангел. Человек в нем исчез без следа, растворившись в многогранности злобы, выпуская на свет жуткую тварь.
Он прошел мимо меня, но вдруг остановился, развернулся, и подошел ко мне вплотную.
— Если я узнаю, что это твои выкрутасы — убью.
В его глазах я увидела, что он не шутил.
— Ян…
— Замолчи. Не сейчас.
Взрыв мощной силой сотряс землю, отшвырнув меня ударной волной. Тьма поглотила меня.
Облако серой пыли поднялось над землей и застыло. В глазах рябило, и я тщетно пыталась разглядеть фигуру Яна. Наконец, поток воздуха разогнал серый дым и на земле, возле дома я увидела его. Ян шевельнулся и застонал, его правое плечо было сплошным красным пятном.