— Лешка… — прошептала я и тут же ужаснулась.
Ян отскочил от меня как ошпаренный.
— Прости, Ян, я сама не знаю, как… — мне было до безумия стыдно и страшно, но Ян прервал меня.
— Я сам виноват, это ты меня прости, больше такого не повториться, — он резко отвернулся от меня, сжал ладони в кулаки, и я видела, что пытается успокоится.
Самое странное, что я хотела, чтобы это повторилось… Куда же меня несет? Сколько еще я смогу удерживать утопию в своей душе?
Я стояла и не знала, что сказать и что сделать, а он проследовал в коридор, с явным намереньем уйти.
— Не уходи, пожалуйста…
— Я не уверен, что нужен тебе теперь, — и усмехнулся, — Ты будешь в порядке.
— Нет! — я почему-то чувствовала, что если он сейчас уйдет, то больше я его не увижу. Это самое разумное — отпустить его, тем самым излечиться от агонии, которая преследует меня все эти дни. Перестать утешать себя и понять, наконец, что Ян тоже человек, что он не заменит мне Алексея. Но он оставался тем единственным человеком, которого я хотела бы видеть.
Ян пристально посмотрел на меня, в его глазах было сомнение и что-то такое очень похожее на боль. Я обидела его.
— Ты нужен мне, Ян, не уходи, пожалуйста, не оставляй меня, — молила я, не замечая, как по моим щекам текут слезы. Мне было жаль его, ведь я понимаю, что играю с жизнью другого живого человека, но ничего с собой поделать не могла. Ян не выдержал моих слез.
Он взял мое лицо в руки и нежно, губами, собрал все крупицы соленой воды.
— Я не брошу тебя, пока ты хочешь, чтобы я был рядом.
И я понимала, что он нянчится со мной не просто так, что его отношение ко мне переросло в нечто большее, чем просто помощь. И самое разумное сейчас — отпустить его. Не давать ложных надежд. Но я давала. И давала эту надежду прежде всего себе. Сегодня, впервые за три месяца, я перестала видеть в нем только Алексея. И это и пугало, и обнадеживало в то же время.
Был уже глубокий вечер, Ян рассказывал мне о своих родителях, о своем детстве, о Вике, тему, касающуюся его настоящего, мы теперь не затрагивали. Я опять уснула, не заметив, как, но на этот раз он обнимал меня.
***
Я проснулась от собственного крика, в слезах. Ян был рядом, он прижимал меня к себе, гладил по голове, как маленькую девочку.
— Все, все, успокойся это просто сон, успокойся девочка моя, любимая…
На этом слове я окончательно проснулась.
— Ян, — произнесла я сонным голосом, — Мне послышалось?
Я почувствовала, как он напрягся, но не отпустил меня.
Минута тишины, вздох и слова:
— Я люблю тебя, — и снова тишина, даже дыхания его не слышно.
— Ян…
— Молчи, я знаю, слишком рано, мне ничего не надо, просто хочу быть рядом.
Как, как я подпустила его так близко, что теперь мне все сложнее и сложнее не воспринимать его самого?
На утро я гадала, не приснилось ли мне все это? Его рядом не было, а на прикроватной тумбочке лежала записка. Я минут пять смотрела на нее, не решаясь взять.
Потом все-таки взяла ее и начала читать:
"Теперь ты знаешь, как я к тебе отношусь, надеюсь, это не оттолкнет тебя, я ничего не требую, я не исчез, у меня дела. Я вернусь".
Я вернусь…Я, уже слышала эти слова однажды, их произносил другой человек, перед отправкой в Чечню. Он не вернулся…
Боль снова заслонила все мои чувства, но теперь это была другая боль. Больше страх, что и на этот раз меня жестоко обманут.
Что же я чувствую к нему на самом деле?
Я попыталась представить Яна, но он сливался у меня с образом того, другого, на кого был нещадно похож….
Ян вернулся через три дня. Под конец третьего дня я думала, что схожу с ума. Нет, все-таки знать, чем он занимается, это хуже некуда. Я представляла себе все, на что была способна моя фантазия. А она была способна на всякие ужасы. Поэтому, когда Ян зашел в мою квартиру, цветом я была с простыню на моей постели — белого, руки мелко дрожали, да и устала я бороться с собой, так и не определившись до конца кто же он для меня. Я смотрела на него, пытаясь увидеть его самого, а не моего призрака, и как ни странно, с каждым днем мне все больше и больше это удавалось.
— Ты чего?
— Ничего, все в порядке, — я тихо вздохнула и двинулась в сторону кухни.
Ян остановил меня на полпути, а я посмотрела на него…Да-а-а, видимо, по моему лицу можно было прочесть все, о чем я только что думала. Если бы он знал! Его глаза сузились, на губах играла недобрая улыбка. Я совсем забыла о его… мм…профессии, которая несет за собой шлейфом подозрительность и недоверие.