Она довольно долго молчала, затем тихо произнесла:
— Но если бы эта девушка любила вас…
— Уж я прослежу за тем, чтобы в меня не влюбились. Вы еще ребенок, но мою мысль, думаю, уловили, не так ли? — отрезал он.
Краткий миг, похожий на вечность, Эйлин смотрела прямо в его глаза. В них было напряжение и что-то еще — слабое, едва заметное. И в ее глазах появилось нечто, удивившее Джонни. Эйлин не улыбалась, но некое подобие улыбки скользнуло по лицу, на мгновение чуть углубив ямочки на щеках. Джонни быстро отвернулся, и из его груди вырвался тихий стон. Эйлин усмехнулась.
— Что смешного? — осведомился он грубоватым тоном.
— Вы смешной, — спокойно ответила она, и теперь в ее глазах заплясали веселые искорки, а ямочки на щеках сделались глубже. — Вы так уверены, что никогда и ни в кого не влюбитесь и не позволите никому влюбиться в вас! Господи, как далеко может зайти человеческая наивность!
Джонни стоял засунув в карманы крепко сжатые кулаки, но на Эйлин не смотрел.
— Знаете что? — произнес он мрачно. — Вы еще очень маленькая девочка!
— Я не маленькая. Я умная. Я гораздо умнее вас. И оцениваю жизнь намного реальнее, чем вы. И еще я думаю, вы это прекрасно понимаете.
Джонни стоял, будто изучая строптивую собеседницу. На мгновение растерянность и замешательство появились в его глазах. Он смерил ее взглядом всю, от золотистых вьющихся волос до кончиков пальцев стройных, загорелых, обутых в белые туфельки ног. Она смотрела на него, задрав голову, в глазах сияло детское озорство, а на губах поигрывала обворожительная улыбка. Внезапно Джонни резко отвернулся.
— Я знаю только одно. Чем быстрее мы вернемся в контору, тем лучше, — произнес он наконец с показной оживленностью.
— Конечно, Джонни, — ответила она с подозрительной кроткостью, чем спровоцировало очередной пристальный взгляд с его стороны.
Эйлин встала и принялась ликвидировать небольшой беспорядок, что они устроили, организовав во внутреннем дворике выставленного на продажу дома импровизированный пикник.
Глава 4
Это произошло день или два спустя, в самом конце рабочего дня. На столе Эйлин сработал сигнал вызова. Мисс Коуплэнд вновь вызывала в свой кабинет. Она весело щебетала по телефону, и Эйлин пришлось подождать у двери, пока начальница не произнесла: «Пока, дорогой» — и не положила трубку.
Пэйдж повернулась, увидела Эйлин и ледяным тоном осведомилась:
— Да? Что вы хотели?
— Вы вызвали меня, мисс Коуплэнд.
Пэйдж удивленно приподняла брови, будто сомневаясь, и Эйлин добавила:
— Я Эйлин Дугган.
— Ах, конечно, девушка с собаками, — немного подумав, вспомнила Пэйдж. — Хотела воспользоваться вашими услугами. У меня есть собака, Чери. Очень нервная и чувствительная. С прислугой она не ладит. Я подумала, что, возможно, вы могли бы заняться ею.
— Даже не знаю, мисс Коуплэнд. Откровенно говоря, уже сейчас у меня собак больше, чем сил, чтобы с ними справляться, — начала было Эйлин.
— Что вы, с Чери необходимо заниматься индивидуально. Я не желаю, чтобы она общалась с другими собаками, — брезгливо поморщилась Пэйдж. — Естественно, речь идет исключительно о персональном выгуле.
Становилось очевидным, что у нее нет ни малейших сомнений — отказа не будет.
— Ну-у-у, я думаю, что могла бы уделять ей по полчаса два или три раза в неделю, — подумав, сказала Эйлин.
— Чушь. Ей необходимы полчаса утром и не меньше часа вечером, — отрезала Пэйдж. — Полагаю, вы сможете это устроить, мисс Дугган.
— Разве что за двойную плату, — твердо ответила Эйлин.
Глаза Пэйдж блеснули холодом, но зазвонил телефон, и она поспешно согласилась:
— Что ж, значит, договорились. Буду ждать вашего звонка сегодня вечером.
Эйлин вернулась на рабочее место, и Луиза с тревогой поинтересовалась:
— Неприятности? Почему она сама тебя вызвала? Ведь у нее же есть секретарь, а у секретаря помощник?
— Она решила воспользоваться моими услугами. Хочет, чтобы я выгуливала ее собачку, Чери.
Луиза открыла рот и уставилась на нее:
— О нет, только не Чери! Самая избалованная псина в мире! Одно то, что она пьет ровно в пять вечера цейлонский чай со сдобными булочками!..
— Поверить не могу, неужели можно так избаловать собаку? — прыснула Эйлин.
— Чери, девочка моя, — это породистый французский пудель, имеющий собственного визажиста, собственную служанку и, осмелюсь предположить, дворецкого!