Костя сначала хотел резко ответить «нет», но потом задумался: может, и правда. Уехать. Если допрос, то всегда успеет вернуться. Имение не так далеко. А может, наоборот, не будут лишний раз дергать. Пусть сами ищут преступника. А он поработает. В Троепольском сейчас тихо и спокойно. Никто не будет мучить вопросами. Если только мать, но он за столько лет уже научился ее избегать. Посидит днем в своей комнате, а гулять будет вечером, когда все закроют. Он написал сообщение: «Утром приеду». Только выехать надо очень рано, пока не появились журналисты. Хорошо хоть машину подлатали после аварии. Костя взглянул на часы: двенадцать ночи. Нужно встать в районе семи утра. А до этого стоит поспать.
Часть 3
Глава 1
Теплым сентябрьским вечером, когда солнце уже заканчивало свой дневной круг и собиралось спрятаться за лесом, молодая крестьянка, возвращавшаяся к себе в избу после долгой дневной работы, увидела на дороге, ведущей к барскому дому, человека. Она невольно засмотрелась, поскольку вечером встретить незнакомца в этих местах было редкостью. Мужчина приветливо улыбнулся, подойдя к ней ближе. На вид ему было лет тридцать пять. Высокий и стройный, он двигался с юношеской легкостью, однако лицо, полускрытое аккуратной бородой, уже избороздили морщины, намекая, что жизнь мужчины была не самой простой. В руке он держал небольшой саквояж, а по пыльным туфлям несложно было понять, что проделанный им путь был долог.
– Здравствуй, красавица, – с усталой улыбкой сказал крестьянке мужчина. Подойдя к ней ближе и кивнув в сторону хозяйского дома, он спросил: – Скажи, не уехал ли куда барин?
– Никуда не уезжал, – произнесла девушка, продолжая с любопытством рассматривать мужчину, и, чуть помедлив, все же спросила: – А вы кто ж ему будете?
Путник с грустью произнес:
– Молода ты совсем, не знаешь меня. Ну да и ладно. Барин бы вспомнил, это главное.
– Друг вы ему?
Мужчина покачал головой:
– Не знаю, кто я ему сейчас, но пришло время спросить.
Незнакомец вновь улыбнулся крестьянке и продолжил свой путь. В конце дороги светились окна помещичьего дома. Дойдя до порога, путник замер будто в нерешительности, перекрестился, и, наконец собравшись с духом, постучал. Дверь ему открыла пожилая женщина – видимо, экономка. Увидев ее, мужчина расплылся в улыбке.
– Добрый вечер! – строго сказала она, не понимая радости, осветившей лицо незнакомца. – Вы к кому?
– Егоровна, не узнаешь? – Мужчина сделал шаг вперед, и пламя свечи в руках старухи осветило его лицо. В то мгновение он понял, что она узнала. Чуть не выронив подсвечник, женщина вскрикнула и схватилась за сердце, а на глазах выступили слезы.
– Егоровна, кто там? – раздалось из гостиной.
Но старуха не в силах была ответить. В коридоре послышались шаги, и в сенях появился Алексей Александрович – суровый хозяин имения. Путник, едва сдерживая слезы, бросился к нему и замер в паре шагов. Мужчины смотрели друг на друга, видя знакомые черты, но боясь принять, что принадлежат они уже не юношам, а взрослым людям. Алексей Александрович покачал головой, будто не веря в происходящее, и прошептал:
– Миша, ты?
Михаил Александрович посмотрел на брата и так же тихо произнес:
– Да, Алеш. Я вернулся.
***
Костя сидел в своей комнате в Троепольском и читал рукопись, которую привез из Франции. Элен только что ушла, пожелав ему спокойной ночи. За окном был уже вечер, когда они наконец смогли спокойно поговорить. Он рассказал матери про рукопись, про непонятности с бумагой, которые заставили его залезть к ней в стол. Видно было, что Элен очень недовольна, но волнение за сына все же перевесило ее негатив. Она отругала его лишь за то, что он с ней не поделился. Но, как Костя и думал, сказала, что если бы остались какие-то черновики, то она бы, разумеется, их нашла и обнародовала.
– Мне очень жаль, что ты мне не доверяешь, дорогой, – с почти театральной обидой в голосе произнесла она. – Я знаю, что у нас были ссоры и я часто не сдерживалась, но я все же твоя мать и меня очень беспокоит, что с тобой происходит.
Элен включила режим «заботливой мамы». Да, такой у нее тоже был. Все его детство она была непредсказуема: то задаривала подарками, то забывала о существовании сына в угоду своим целям. Причем второе случалось чаще. Но иногда будто вспоминала: о, я же мама. И хорошая мама (Костя не сомневался, что она в этом уверена). Просто ребенок ей достался такой. Вот и сейчас, видимо, был период, когда ей нужно было наиграться в заботу. Костя мог бы порадоваться, но, к сожалению, знал, что скоро это пройдет. Сейчас образ «я поддержу своего сына в любой ситуации» был ей выгоден. Что, в общем, и для самого Кости было неплохо. Проблема заключалась в том, что в какой-то момент ей это надоест. А поддакивать ей во всем, изображая послушного мальчика, у него вряд ли хватит терпения, так что, в любом случае, скоро они поругаются. Так было все тридцать четыре года его жизни.