– А как же твоя ненаглядная книга?
– А вот этот вопрос уже закрыт. Как только я стала твоим опекуном, то сразу подарила права на книгу благотворительному фонду, которым я управляю, и, так как в ближайшие двадцать лет я уходить никуда не собираюсь, никто без моего ведома с книгой сделать ничего не сможет. И деньги за переиздания пойдут на помощь молодым талантам, а не на твои развлечения.
– Чокнутая! Я ненавижу тебя! – чуть не взорвался Костя. – Ты загубила всю мою жизнь из-за этой книги!
Мать болезненно посмотрела на него.
– А я ненавижу твой снобизм! Я не понимаю, как, несмотря на все мои усилия, ты вырос тем, кем вырос. Ты должен был продолжить наш род. У тебя такой талант, о котором я и мечтать не могла, а ты его потратил на то, чтобы писать эту пошлость.
– А может, я вообще не хотел быть писателем! – закричал Костя, пытаясь подняться с постели, но сразу почувствовал головокружение и вновь опустил голову на подушку. Он пристально посмотрел матери в глаза. – Ты всю жизнь мне вдалбливала: ты талант, это твоя дорога, не давая никакого выбора. Разве ты не помнишь, как я принес тебе ту свою первую рукопись? Светлую, наивную повесть. Мне было пятнадцать. А ты рассмеялась, сказав, что мне не достигнуть никогда высот моего прапрадеда.
– Я пыталась тебя мотивировать! Это было лишь жалкое подражание…
– Нет, ты хотела меня унизить! И чувствовать власть надо мной! Ну что ж. А я не захотел остаться бледной копией. Я пошел своей дорогой. Нашел читателей…
– Да тебя никогда бы не начали издавать, не будь ты праправнуком Михаила Константиновского, – чуть не крича, прервала его Элен.
– Издавать бы, может, и не начали. Но покупать мои книги никто бы не стал, будь они такие бездарные.
– Ну что ж, ты, видимо, так ничему и не научился, – усмехнулась Элен. – Я думала, урок пойдет тебе на пользу.
– Ты уничтожила меня, – тихо произнес Костя, обессилевший от этого спора. – Я тебя породил, я тебя и убью. Этого хотела? Как у классиков?
– Нет, – покачала головой Элен. – Просто хотела, чтобы ты понял: не все в мире подвластно тебе. Есть вещи, идеалы, которые трогать не нужно. И история вернет все на круги своя.
– Не история. Ты.
– Историю делают люди.
– Даже если они лгут? Ты же нашла оригинал романа. Там все было не так.
– Историю делают люди, – повторила Элен. – И твой дед создал гениальную вещь, которая много лет спустя заставляет верить, что есть любовь светлая, вечная, бессмертная, и заставляет ее искать.
– Ее нет!
– Есть! И у тебя была. Кристина любит тебя много лет, а ты променял ее на череду бездушных шлюх. Твой дед учил тому, как пронести через все испытания одну любовь, как искать цель своей жизни, будь то писательство или что-то другое. А не тратить ее на сиюминутных наслаждениях, к чему призываешь в своих книгах ты. И я просто хочу сохранить его наследие.
Элен сделала шаг к двери, показывая, что разговор окончен, но вдруг обернулась и произнесла:
– Чуть не забыла. Пока можешь немного почитать, тебе уже разрешают. Или даже заметки сделать, вдруг придумаешь новую хорошую историю. – С этими словами она достала из сумки книгу и положила ее на тумбочку, а рядом оставила простой блокнот и толстый красный карандаш. – Грифель, правда, тупой, чтобы ты не мог себе повредить, – добавила она.
Костя потянулся, чтобы бросить книжку в Элен, но замер на секунду. Мать успела выйти и закрыть за собой дверь, а он безмолвно смотрел на книгу. Это была «Любовь бессмертная». Та самая, в дорогом коллекционном издании. Костя открыл первую страницу и внутри переплета прочитал слова, написанные ровным почерком Элен:
«Моему любимому сыну в день пятнадцатилетия. Продолжай традиции нашей семьи и будь талантливее, чем твои предки. Уверена, что скоро ты сам подаришь мне на день рождения написанную тобою книгу. С любовью, Элен».
Слезы подступили к глазам. Он вспомнил тот день рождения, вспомнил мать. Как же хотелось просто стать снова маленьким мальчиком! А ведь в детстве он хотел поскорее вырасти, чтобы быть свободным. Делать то, что нравится. Где все это теперь? Больничная палата, и опять Элен управляет его жизнью. Но он выберется. Справится. И начнет новую жизнь, где будет свободен. Не от решений Элен, не от мнения читателей, не от призраков прошлого. Будет свободен, чтобы… Чтобы что? Ответа нет. Лишь новая волна слез. Пальцы вцепились в шершавый переплет, хотелось порвать страницы, но вместо этого Костя прижал книгу к груди, как единственную опору в мире, где у него не осталось близких людей.