– Ты звал меня, отец.
– Верно, – спокойно ответил человек в кресле.
Им был мужчина средних лет, статный и высокий, с черными густыми волосами, завязанными в недлинный хвост. Пара выбившихся прядей и бакенбарды придавали ему вид небрежный и слегка романтический. Темные глаза пристально смотрели на вошедшего из-под властных прямых бровей.
– Как Герман?
– В порядке, – с легкой долей облегчения ответил Алекс.
Он был рад, что Владислав спросил его именно о самочувствии старшего брата, а не о том, почему случилась эта трагедия. Алекс все мог объяснить, заранее продумал ответы и все же чувствовал свою вину. Она давила его, словно пресс, и не было надобности совестить его жестокими словами сверх того. Парень продолжил:
– Наш врач хорошо потрудился. Раны Германа закрылись и сейчас, возможно, уже почти исчезли. Он слаб, но Михаил позаботится, чтобы он быстро восстановил силы. В клинике есть все необходимое. Герман сейчас в безопасности.
– М-да, – протянул в ответ Владислав, – подумать только, я чуть не лишился сына.
– Мне жаль, – тихо произнес Алекс.
– Жаль?
Губы Владислава дрогнули в легкой кривой усмешке. От этого на его лице обозначилось несколько морщин, по которым только и можно было понять, что их хозяин уже не молод. Впрочем, они лишь добавляли его облику сурового обаяния.
– Да, мне жаль, – отозвался Алекс и затем добавил упавшим голосом: – Ведь это моя вина.
– Твоя вина, говоришь? – улыбка мужчины в кресле стала еще шире и умиленней.
– Да, моя. Это я виноват, что все так вышло.
Александр продолжал смотреть в пол, все так же не поднимая глаз. Как вдруг его собеседник рассмеялся. Легкий смех, полный энергии, поднялся под своды высоких потолков мрачного зала. Когда же его звук смолк в вышине, мужчина поднялся из своего кресла и двинулся к камину, произнеся:
– Я уж думал, что не услышу от тебя этих слов.
Огонь почти догорал, облизывая угли. Чтобы поддержать пламя, Владислав подбросил в него еще поленьев. После чего взял из каминного набора пику и пошевелил ею содержимое очага, чтобы лучше горело. Пламя быстро взялось за сухие дрова и вскоре вспыхнуло с новой силой.
– Итак, расскажи мне подробнее о том, почему великий род чуть не потерял своего будущего главу, своего наследника и чуть не пресекся?
– Я… Я… – сбивчиво начал Александр, – уже сказал, что дело было во мне. Отчасти.
Слушавший его мужчина в жесте удивления вскинул брови:
– Отчасти? А что же было другой частью?
– Девушка, мой господин. Кристина. Вы, наверное, уже знаете о ней.
Отец молчал, не говоря ни да, ни нет. Александр набрался смелости и продолжил:
– Перед отъездом Герман сказал мне, что не хочет расставаться с ней и собирается взять ее с нами. Я говорил ему, что это плохая идея, но он все равно меня не послушал и поехал к ней. В итоге все вышло, как я и предупреждал. Она не согласилась отправиться с ним, они поссорились. Герман был очень зол и, как это иногда бывает, он впал в ярость. Он не слушал меня.
– То есть ты хочешь сказать, что виной всему какая-то смертная девушка? – спокойно переспросил Владислав.
– Да, но Герман утверждает, что она не какая-то, а та самая. Я, правда, в этом не уверен и не знаю до конца, что это значит.
– Тебе и не нужно знать, – огрызнулся Мареш-старший, – но вот что ты должен был усвоить, так это то, что нехорошо сваливать свою вину на других.
– Но…
– Особенно на женщин!
Глава рода посмотрел на картину, висящую над каминной полкой. Это была фотография большого размера, с которой улыбалась красивая молодая женщина. Под ней стоял металлический сосуд затейливой формы с крышкой. Влад, не выпускавший все это время кованную каминную пику из рук, провел ей по краю деревянной панели. Алекс хотел что-то возразить и даже поднял взгляд от ковра, который к тому моменту уже успел изучить досконально. Однако по виду отца понял, что лучше будет промолчать, и вновь опустил глаза. Влад же продолжил говорить:
– Что там с этой девчонкой, я разобраться еще успею. Интересно другое. Почему ты допустил, чтобы ее влияние на разум моего сына было так велико? Почему не предупредил эту ситуацию в корне, заранее? И! Почему в минуту опасности ты оставил Германа одного?!
Голос Влада повысился почти до крика. Александр посмотрел на отца с мольбой и покорностью.
– Я был рядом! Мы поссорились, и я отлучился, но ненадолго! Я же не знал, что ему подобное придет в голову! Но я вернулся, я был рядом, я спас его!!!
– Хочешь сказать, что ты уже исправил собственную ошибку?