Урок второй
Домой он шёл пешком. Этот вечер сделал его старше на несколько лет. Он понял, что между чёрным и белым миллион оттенков, и что человеческая психика должна их различать. Оттенки жизни. Иногда, одно слово или взгляд могут оказать более сильное эмоциональное воздействие, чем книга или нравоучения учителей, в том числе и родителей. Так как она смотрела на него сегодня с мольбой о прощении и надеждой на понимание, не могло не задеть самые чувствительные струны его души, если то, что он ощущал и есть её проявление. Душа, тело, мозг, сознание, что ещё есть у него для того, чтобы освободиться от груза переживаний. В голове шла борьба логики и эмоций. Собственно говоря, это ещё не была логика как инструмент мышления или познания, она появилась гораздо поздней как результат образования – это был набор аргументов, оправдывающих её. Эмоции не даются образованием. Они либо присущи от рождения, либо отсутствуют. Так вот, «логика» была на её стороне и оправдывала все её действия и поведение. Эмоции же были против. Как же так? Разве можно отвергать такие чувства. Ведь он готов на всё ради неё. А что, если бы не было этого капитана. Ведь кто-то мог бы появиться другой. Ведь он изначально не допускал мысли, что у него могла бы появиться другая. А у неё? Значит, с их первой встречи она думала о другом. Значит это просто испытание, посланное ему свыше. Но он тогда не верил, что кто-то есть свыше, и ОН определяет судьбы и предназначение людей. Просто он неудачник, или слишком молод, чтобы представлять интерес для девушек его возраста. И с этим надо смириться.
Шли дни, месяцы, но она не покидала его сознания. Он пытался много читать, заниматься спортом, но всё равно возвращался мысленно к ней. Студенческие вечера, вечеринки, новые знакомства с девушками не могли вытеснить её образ из его мыслительного пространства. Используя современный сленг, её окно всплывало поверх и всегда, чем бы он ни занимался. Директор Института мозга на вопрос: «что такое любовь», как-то сказал, что это навязчивое состояние, другими словами – шизофрения. Наверное, с этим следовало бы согласиться, но избавиться от этой болезни не всегда удаётся, даже если ты осознаёшь и разделяешь это мнение.
Прошло почти три года. Наступала весна 1961 года. Как-то после лекции декан факультета привел в зал женщину средних лет и представил её. Это была председатель совхоза на целинных землях, недалеко от города Целиноград, который ныне переименован в город «Астана» и является столицей Казахстана. Позднее они узнали, что она одна из героинь повести Л.И. Брежнева «Целина» и пользовалась большим уважением в кругах деятелей, поднимавших целинные земли. Отказавшись от партийной карьеры, будучи секретарём одного из горкомов партии, попросилась на должность директора вновь создаваемого целинного совхоза. Женщина обратилась к студентам с призывом поехать к ней в совхоз для строительства комплекса по выращиванию бройлеров. Совхоз закупил то ли в Голландии, то ли где-то рядом племенную птицу на несколько миллионов рублей и, если не будет построен комплекс, то птица обречена на гибель при наступлении степных суровых морозов. Стройка планировалась с июля по конец октября на добровольной основе и без оплаты. Чисто комсомольская стройка в духе Павла Корчагина в «Как закалялась сталь» Николая Островского. Он написал заявление на участие в стройке, полагая, что она, стройка, выведет его из состояния «вечной грусти» и откроет новую страницу в его студенческой жизни.
На целину ехали пять суток в общем вагоне, в жару, практически без воды в вагоне и со скудным провиантом, взятым из дома и к тому же на вторые сутки полностью протухшим. С первого дня в бригаде организовали «общий котёл», и вся дальнейшая целинная жизнь осуществлялась на этих принципах. Совхоз предоставил студентам большие армейские палатки и обеспечил трёхразовым питанием. Все три раза, как правило, это была непонятно из чего приготовленная похлёбка на обед и овсяная каша. Раз или два в месяц по праздничным дням готовился куриный суп и отварное куриное мясо на второе. Ничего дополнительно купить было нельзя, ближайший магазин находился километров за тридцать. Первое время тяготы неустроенного быта и тяжёлая работа убивали все мысли, кроме как о перерывах на еду и сон. Но постепенно втянулись в рабочий ритм и «её окно снова всплыло». Чаще всего она выглядела, как на первом свидании, в светло-зелёном платье из тафты под цвет глаз, в наброшенном на плечи его пиджаке. Никогда он не думал о ней плохо и понимал, что простил бы ей, что угодно, лишь бы она была рядом. Ничего не зная о том, как сложилась жизнь Милы после их последней встречи, когда он провожал её фактически в постель к любимому, он продолжал любить и мечтать о ней. В один из редких воскресных дней, он написал ей письмо. В нём не было прямых объяснений в любви. Оно носило описательный характер его жизни на целине, появлении в сознании новых мотивов поведения юноши, осознающего свою роль в таком мощном общественном движении, как освоение целины. Он писал, как тяжелейший труд по двенадцать, а то и четырнадцать часов в сутки выявляет сильные и слабые стороны людских характеров, как он сближает людей и помогает преодолевать любые препятствия. Но одно препятствие он преодолеть не может, это память о встречах с ней. Он писал, что чувствует её присутствие в каждой клетке своего сознания и свои деяния сверяет с гипотетической их оценкой с её стороны. Он как бы наделяет её образ правом быть его внутренней совестью. И в конце письма он выразил сомнение в вечной истине, принадлежащей иудейскому царю Соломону, у которого на кольце была отчеканена надпись: «всё проходит», а внутри кольца надпись «и это тоже пройдёт». Но чувство к ней не проходило…