— Я звоню, просто чтобы поворчать, — сказал он Джеймсу Маллоу, которого не без оснований считал другом жизни.
— Ворчи, только недолго. Мы собираемся ужинать.
— А мне Джулия оставила в духовке какой-то гуляш — кажется, говяжий — и убежала собирать информацию. Готов проклясть себя за то, что предложил ей поучиться брать интервью!
— Чушь! Ты ведь гордишься ее успехами.
— Ну горжусь…
— И правильно.
— Хм.
Хью и впрямь был горд, что скрывать. Он только и делал, что гордился Джулией по поводу и без повода, а уж когда она произвела на свет близнецов, вообще чуть не лопнул от гордости.
— Знаешь что? — сказал Джеймс. — Сядь-ка ты, поешь говядинки, почитай что-нибудь для развития интеллекта, а поговорим в субботу в «Королевском гербе».
— Надменный эгоист! — проворчал Хью, положил трубку и задумался.
Голос у Джеймса был какой-то напряженный. Непохоже, чтобы он там расслаблялся. Наверняка дело в Джосс. Она, если захочет, помешает расслабиться даже ленивцу. Спрашивается, почему подросток непременно должен быть бунтарем и ниспровергателем основ? Выходит, и из его дивных близнецов вырастут такие же? Из белокурых ангелочков с любопытными детскими мордашками — непонятые, озлобленные на весь свет отродья с жалом вместо языка? Как печально и, черт возьми, как безмерно, безгранично, беспредельно скучно!
Усмехаясь, Хью открыл нижнюю створку двойной духовки. Гуляш томился в оливково-зеленом эмалированном горшке, который он осторожно извлек и водрузил на тростниковый коврик на столе, сервированном Джулией на одну персону. В сопроводительной записке было написано: «В холодильнике есть салат. Если захочешь сыру, доешь сперва бри — надеюсь, это тебя не слишком опечалит, милый?» Как типично для Джулии! Непреклонность пополам с нежностью.
За семь лет брака Хью не раз приходилось ужинать без жены, а порой даже задерживаться в городе на ночь, но это был первый вечер (если не считать поездок Джулии к родителям), когда отсутствовала она.
Хью включил канал классической музыки.
Вивальди. Совсем не подходит к случаю. Тут требуется что-нибудь пожестче, вроде… вроде Уолтона или там Бриттена.
Музыкальная система в Черч-Коттедже была сложная и разветвленная, проложенная под полом на манер трубок подогрева. Стоило только найти нужный диск… но как-то не было желания копаться в стойке. «Всего-то дел на две минуты, не больше, — сказал себе Хью и сам же ответил: — Правильно, на две. И все равно неохота».
Вынув из холодильника салатник, он критически оглядел кудрявую, с темной оторочкой, зелень, присыпанную грецкими орехами и спрыснутую лимонным соком. На той же полке нашлись булочка и масленка с вальяжной коровой на крышке и кубиком несоленого, почти совсем обезжиренного масла внутри. На столе все это образовало безупречную композицию под стать кухне — эдакий символ здорового образа жизни. От горшочка с гуляшом исходил вкусный аромат. По непонятной причине Хью вдруг испытал острую потребность снять с масленки крышку и стряхнуть в нее пепел. Пришлось срочно долить почти в пустой стакан (между прочим, венецианского стекла, любовно выбранный в Италии во время последнего отпуска с Джулией) вина. Оно пролилось на светлое дерево столешницы. Хью пририсовал красной лужице ножки и более-менее черепашью голову. Любуясь созданным шедевром, он вспомнил Джосс и подумал, что ведет себя немногим лучше ее. От Джосс мысли перекочевали к Джеймсу. Щедро наполняя гуляшом антикварную тарелку, Хью сожалел о том, что друг жизни сейчас не сидит рядом. Они бы отдали должное ужину (перемежая разговор просьбами Джеймса не курить хоть за столом и его, Хью, наездами на промывку мозгов насчет вреда никотина). Как хорошо, как комфортно было бы им вместе!