Кто сам себя в оковы заковал.
Оковы те − спасительная грань,
Что смертью жизнь в радость превращают,
И от природы примесь отделяя,
Ей воздают Божественную дань.
В них боль земная судит жизни взгляд,
В тех, в ком играет дух святой природы,
Они, умом рождаясь из народа,
Распятьем возвращаются назад.
* * *
Утратить разум, сделаться больным,
Живым и мёртвым стать одновременно,
Хмельным и трезвым, кротким и надменным,
Скупым и щедрым, лживым и прямым.
Всё, позабыв, жить именем одним,
Быть нежным, грубым, яростным, смиренным,
Весёлым, грустным, скрытным, откровенным,
Ревнивым, безучастным, добрым, злым.
В обман поверив, истины страшиться,
Пить горький яд, приняв его за мёд,
Несчастья ради, счастьем поступиться,
Считать блаженством рая адский гнёт.
Всё это значит ─ в женщину влюбиться,
Кто испытал любовь, меня поймёт.
Лопе де Вега
* * *
Любовь, видать, настолько сильная стезя,
Что, даже смерть пред ней снимает шляпу.
* * *
ПРИШЛО ЖЕЛАНИЕ, ДУШОЙ С УМА СОЙТИ – ЛЮБОВЬ!
Без Любви жить проще. Но такая жизнь, ─ жизнь в пустоте, вернее в темноте. Именно Любовь даёт свет, способный зажечь Жизнь в Душе. Не только Любовь к женщине, но и Любовь к людям. Любовь к окружающему пространству. Любовь к Богу. Мне по сердцу та структура жизни, когда судьба кипит её красками. Когда всё человеческое естество сходит с ума (в допустимом понимании этого термина) от любого жизненного проявления, принимая это проявление, как очередную порцию задания, способного наполнить человека задатками вечной жизни.
Нести же молчаливо, в уединении, свой крест. Ну, это кому, как Бог даёт. И в таком проявлении жизни, есть своя прелесть, своя красота, своё предназначение. Честно говоря, после «смерти» супруги, я (не по своей воле), в большей мере несу именно этот крест, облачённый аскезой. Это, не совсем правильно. Человек не должен быть один. Если только, это необходимо для преодоления определённой ветки кармы. Как на моём примере. Облачи моё естество в счастье, и я перестану писать книги. А это значит, не совсем от меня зависит моё счастье.
Вы думаете, верни время вспять и дай мне выбор, я отказался бы от Любви, которая меня, сейчас, честно признаться, больше мучает, чем наслаждает. Да ни за что. Любовью кто пленён, он, даже в муках сможет счастье отыскать. Да и муки мои, признаться, имеют тенденцию временного проявления, и растворятся они в небытие, вместе с прахом моим. Богатство же, или та красота палитры душевных красок, в которые облачила моё естество Любовь, ─ уже не исчезнут. И будут сопровождать меня (своей лучезарностью и красотой) в любом пространстве, в какие бы уголки Мироздания не закинула меня Эволюция.
* * *
Пришло желание, душой с ума сойти – Любовь!
Себя во тьме сокрытых слов найти – Любовь!
Любовь даёт Блаженство и Бессмертие!
И зависть к тем, кто не познал Любовь!
* * *
В этой жизни у меня нет мечты, конкретно для себя (в душе желаний много: чтобы мир был на Земле, чтобы Россия процветала, чтобы люди были счастливы,…). Если не считать то, что моя супруга является для меня самой заветной моей мечтой. Мне нужна супруга. Не какая-нибудь супруга, а моя, до боли родная. Та, что смотрит на Вас, в самом начале этой книги. Там она выглядит бесподобно, или, скорее всего, подобно богине (даже не верится, что я её супруг). Может быть и осознание того, что всё это счастье было дано мне во временное пользование, даёт мне силы примириться с её «смертью».
Но, честно признаться, она не нужна мне в этом пространстве, даже, если Господь пожалеет меня, смилостивиться и воскресит её. Я откажусь. Вернуть её (оттуда) в тот хаос, который сейчас царит на Земле, это всё равно, что вернуть «умершего» из рая и поместить его в ад. Я знал свою супругу, как себя. Она жила сердцем. Я перенял эту эстафету и хорошо осознаю, как тяжело это, переживать за всех, за всё и вся. Ещё я знаю, что ей там намного легче жить (пусть и без меня), нежели, чем она была бы здесь, со мной. Обычно, во снах «мёртвые» не разговаривают. Разговор во «сне» с «умершими» говорит о том, что «спящий» человек находиться близко к границе смерти. Чем больше разговорных контактов, тем ближе граница смерти (исключение составляют сильные экстрасенсы и душевнобольные (шизофрения, и т. п.)).
То, что мне, моя супруга поведала однажды в «живом» сне, я запомнил на всю жизнь. Она мне сказала: «Если б ты знал, как сильно отличаются наши миры. Я не могу тебе всего сказать. Ты будешь рваться ко мне, но не попадёшь. В наш мир приходят по Божьей воле, но никак не по своей». И потому, желая счастья ей, я желаю, чтоб всё шло, как идёт. Своим чередом.