— Простите, я должна была узнать вас накануне, — повинилась Женевьева.
Понятно, теперь не замолчит.
«Я тоже не узнал вас, пока вы не представились, — написал Эден. — Думал, кто-то попал в беду, поэтому и не стал раскрывать себя. А потом было уже поздно».
— И все же мне стоило догадаться. То, как относились к вам спутники…
«Вы были испуганы и расстроены, не до высоких умозаключений».
— Спасибо за помощь, ваше величество.
«Не стоит благодарности. — Император внимательно разглядывал смущенную невесту. — Я сделал то, что должен был. Ни один мужчина не проедет мимо чужой беды».
— Ну почему же? Некоторые, наоборот, решили меня ограбить посреди дороги.
«Считаете этот мусор мужчинами?»
Жени тихонько вздохнула и отвела взгляд, потом снова покосилась на Эдена, и он понял, каким будет ее следующий вопрос, раньше, чем она его задала:
— Почему огненные буквы?
Хорошо хоть не нечто вроде: «Не заразно ли это?»
«К сожалению, в результате покушения я потерял возможность говорить, — написал император. — И это единственный способ общения, который нам сейчас доступен».
— Простите, — Женевьева зарделась и смутилась. — Я не должна была задавать столь бестактный вопрос.
«Лучше задавайте ваши вопросы мне, чем кому-либо в моем дворце. — Эден пожал плечами. — Я готов на них ответить, и вы меня ими не оскорбите».
— Я целитель, я могла бы…
«Ни один целитель с этим не справится», — резко перебил император и демонстративно достал свод законов, который читал накануне. Женевьева поняла намек правильно и перестала лезть к нему с разговорами по душам и предложениями оценить состояние его здоровья. Вот и умница.
Портальный переход прошел почти безболезненно, и экипажи оказались на территории столицы. Императора приветствовала стража. Простые люди, заметив гербы, тоже провожали путешественников заинтересованными взглядами. Наверняка, гадали, кто едет — император или кто-то из его родных. Женевьева с любопытством глядела на столичные улицы. Пусть смотрит, теперь ей придется здесь жить. Сам император уже потерял интерес к Женевьеве. Там, на дороге, она поразила его стойкостью, сейчас же казалась испуганной и растерянной. Обычная… Хотя, для брака — самое оно, меньше будет устанавливать свои правила.
Впереди показался дворец. Эден видел его в тысячный раз, а вот Жени едва ли не припала к окну. Что спорить? Император заботился о столице — его лице, и уж тем более о дворце.
— Так красиво, — все же рискнула обратиться к нему Женевьева. — Наверное, ваш дворец строил знаменитый архитектор?
«На самом деле, нет, — все же опустился до пояснений Эден. — Изначально здесь стояло совсем другое здание, но сто лет назад произошел пожар, и мой прапрадед решил не восстанавливать старое, а построить новое. Он был влюблен в одну девушку, а она была страстной поклонницей архитектуры. Несложно предположить, что она сама спроектировала это здание. Предку оставалось лишь найти тех, кто воплотит ее мечту».
— Какая красивая история! — воскликнула Жени.
«На самом деле, глупая, пусть дворец мне и нравится. Моя прапрабабка была так оскорблена, что не жила здесь ни дня, а потом устроила заговор с целью убить мужа. И преуспела в нем».
— Я бы тоже оскорбилась, — признала Жени. — Но убийство? Нет. Прокляла бы половой немощью, и… Ой!
Эден беззвучно рассмеялся.
«Я понял, с вами опасно спорить, дорогая невеста», — написал он.
— Я не стану вас проклинать, обещаю, — заверила она.
«Не зарекайтесь».
Жени тоже заулыбалась и стала вовсе миленькой. Хорошенькая куколка, которая будет неплохо смотреться во дворце. Между тем, они миновали ворота и подъехали к самому зданию. Конечно, императора встречали. Он так привык к этим церемониям, что не обращал на них внимания, а вот Женевьева пристально изучала людей вокруг.
«Отдыхайте с дороги, — написал Эден. — Вечером познакомлю вас с матушкой. А послезавтра состоится бал в честь вашего приезда и возвращения из академии моего младшего брата. Вашу фрейлину тоже разместят в соседних покоях, чтобы вам не было одиноко».
— Благодарю, ваше величество, — ответила Женевьева.
Эден кивнул прислуге, и тут же его невесту повели по парадной лестнице на второй этаж, а сам он отправился умываться и переодеваться. Да, дорога была недолгой, однако император всегда должен выглядеть идеально.
Впрочем, умыться-то он успел, а вот одеться — нет. На него как раз надевали рубашку, когда слуга доложил:
— Ваше величество, ее величество Мария желает вас видеть.