С другой стороны, свадьба избавит Эдена от постоянных вопросов мачехи о его личной жизни. И наследник стране нужен. Если жена быстро забеременеет, то особо надоедать друг другу присутствием они не будут. И потом, никто ведь не заставляет его разыгрывать хорошего мужа. Брак императора — это политический договор, и лишь потом семья. Особенно первый брак. Эден знал, что его родители поженились совсем не по любви, и все же сумели поладить между собой. Отец всегда упоминал, что уважал покойную супругу, они стали хорошими друзьями.
Ладно, пусть будет Женевьева. Какая разница? Замени имена и принцесс, суть от этого не изменится. Император давно разуверился в любви. Точнее, он прекрасно видел примеры истинных чувств, но знал, что с ним такое никогда не случится. Единственный раз, когда его сердце забилось сильнее, остался в далеком прошлом. Иногда Эдену казалось, это был лишь сон. Самовнушение, да что угодно! И девушку, которой удалось заставить его испытать сердечные муки, он не видел очень давно. В последний раз ездил к ней на свадьбу. Сколько времени прошло с тех пор? Свет тогда учился на первом курсе, значит, чуть больше четырех лет. Его возлюбленная успела стать матерью двух малышей и даже иногда писала ему — видимо, по привычке, а Эден никогда не отвечал.
И вот стоило ли вообще ложиться спать, если мысли не давали отдохнуть? И голова разболелась. Так император и прокрутился почти до рассвета, а с первыми лучами солнца вернулся в кабинет, потому что лежать без сна надоело. Впрочем, не только он один поднялся в такую рань. Стоило разложить перед собой вчерашние бумаги, как раздался стук в двери. Окружающие за ним следят, что ли? И жаждут не дать спокойно поработать.
Эден нажал на рычаг, дверь приоткрылась, а в кабинет вошел один из его самых близких друзей и начальник тайной службы. Когда-то его прозвище было Мрак. Теперь же друга императора именовали не иначе как Маркус Тирендейл, и лишь его величество иногда вспоминал прозвище друга детства. Во время мятежа после смерти отца Эдена Маркус сильно пострадал и до сих пор плохо владел левой рукой, однако сохранил место рядом с другом, а после возглавил систему императорской безопасности.
«Раз ты появляешься у меня на пороге в пять часов утра, значит, в Рендории не все спокойно», — заключил Эден.
— Так и есть, — кивнул Маркус, дождался взгляда императора и занял кресло напротив него. — Я получил донесения из южных земель. Там какая-то странная суета. Наместники зашевелились. Думаю поехать, проверить.
«У тебя резко кончились надежные люди? Зачем ехать самому?» — зажглись буквы.
— Чтобы никто ничего не упустил, — ответил друг. — Сам понимаешь, мы не можем себе позволить очередной мятеж. Сейчас на границах нестабильно. Да и не на границах тоже… Взять ту же Лидарию. Там все дело идет к свержению монархии. Ты не думаешь отправить туда войска?
«Меня никто не просил».
— Ладно, боги с ней, с Лидарией. Но южные земли!
«Как думаешь, с чем это связано? Хотят другого императора? Ждут кого-то более лояльного», — быстро писал Эден.
— Возможно, и, учитывая грядущий выпуск академии фамильяров…
«Свет? Смешно, Мрак. Мой братец только закончил обучение, а если бы ему была нужна корона, он получил бы ее пять лет назад, но Свет отказался».
— Семнадцать лет и двадцать три — большая разница, Эден. Возможно, у его высочества проснулись амбиции, — нахмурился Маркус. — Позволь мне за ним присмотреть.
«Так ты едешь на юг или остаешься присматривать за Реймом?»
— Как прикажешь. Разрешишь ехать — приставлю к Рейму кого-то. Захочешь, чтобы остался — тогда сам займусь твоим братом и направлю на юг кого-то другого. И все же я хочу проверить сам, что там творится. Иначе это может плохо закончиться.
«Хорошо, езжай, — решился император. — Только будь осторожен».
— Тогда буду все готовить к отъезду. Постараюсь к вечеру покинуть столицу. Береги себя в мое отсутствие, никому нельзя доверять.
Эден только многозначительно посмотрел на друга. Хотя, Маркус прав, и доверять действительно никому нельзя. А тут еще эта невеста… Некстати! Все очень некстати, но времена не выбирают. Придется работать с тем, что есть.
Глава 2
Побег и беглянка
В самой Лидарии дела обстояли куда хуже, чем докладывали его величеству Эдену. Об этом свидетельствовали хотя бы огни вокруг дворца. Это были отблески факелов тех, кто требовал у короля отказаться от власти. Томас упорствовал, не желал упускать корону, справедливо считая, что вместе с ней потеряет и жизнь.
— Нет, это невыносимо! — проговорила принцесса Женевьева, закрывая занавеску и почти падая в кресло. К ней мигом подбежали фрейлины, протягивая стакан воды и обмахивая девушку веером — начало лета выдалось жарким, и в комнатах было нечем дышать, а окна держали закрытыми.