Минна ушла в спальню и закрыла за собой дверь. Фин стоял, борясь с гневом, таким же злым, как ее маленькое выступление, которое укололо его больше, чем она могла надеяться. Ему не доставляло удовольствия ни содержать кого-нибудь под стражей, ни управлять кем-нибудь. Это содержание под стражей было вызвано не его желанием, а необходимостью.
Но эта мысль неприятно отозвалась в его мозгу, его лицемерие разрасталось до таких размеров, что он уже не мог не признать его. Как немногие мужчины, он знал, насколько горько не иметь права выбора, И все-таки, даже наслаждаясь своей вновь обретенной свободой и ненавидя Ридленда за попытку покуситься на Минну, он твердил себе, что должен вести себя по отношению к Минне так, как относится. Санберн не единственный, кто имеет право насмехаться над ним.
Фин запер за собой дверь. Объективно, вины за ним нет. Почему-то он никак не может сосредоточиться. А вот ей доверять нельзя, в этом он не сомневается.
Но, пройдя довольно далеко по коридору, чтобы освободиться от колдовских чар, действовавших на него в этой маленькой, хорошо пахнущей комнате, он отделался от злости и развеселился, Минна — заключенная, но она закончила аудиенцию как королева.
В лучшем случае она его развеселила. Это восторженное отношение к ней совершенно нежелательно.
Глава 8
На следующее утро Минну разбудил звук в ее гостиной. Она подбежала к двери и успела заметить, как горчичная сунула ключ в карман, войдя в комнату. Салли, так ее звали. Она стала новой подругой Минны, хотя сама этого еще не поняла.
— Доброе утро, — приветливо поздоровалась Минна. Служанка задохнулась и едва не выронила поднос.
Она была жилистая, выросшая на жидкой каше в сыром английском климате. Она поставила еду на буфет и, придерживая белый чепец, бледная, присела в реверансе, И зачем эти англичане требуют пресмыкания, когда обычного "Доброе утро" хватило бы?
— Не нужно ничего такого, — напомнила ей Минна. — Как я сказала вчера, кивка вполне достаточно.
Девушка кивнула.
— Я принесла ваш завтрак.
Дверь за ней начала открываться, и она захлопнула ее.
— Стойте! — крикнула служанка: — Мэм — я хочу сказать "мисс", — это слуги. Они принесли остаток вашего багажа.
— О, прекрасно! — Минна волновалась насчет своих масел. Она упаковала их очень тщательно, но не исключала того, что Ридленд по злобе мог разбить их. Она ждала с нетерпением, но Салли так и застыла на страже. Время шло, и на лице служанки появилось страдальческое выражение. — Вы не хотите их впустить? — спросила удивленная Минна.
— М-м… — Девушка откашлялась. — Думаю, вы же не хотите, чтобы они увидели ваше… ночное белье, мисс.
— О! — Минна посмотрела на себя. Халат, которым ее снабдила Салли, полностью закрывал ее. Но чтобы не нервировать служанку, Минна удалилась в спальню и закрыла за собой дверь.
Комната, казалось, сжалась вокруг нее. Она умеет ждать, но прошлой ночью почувствовала, как это ее качество слабеет в этой миленькой, надушенной тюрьме. Ей нужно выбраться отсюда. Сегодня она попытается это сделать.
Минна прошла к окну. Она не лгала Эшмору: вид за окном привлекал и угнетал ее. Маленький садик внизу окружен стеной из дубов. Гравиевая дорожка разделяла его на четкие квадраты. Тщательно подстриженный кустарник подчеркивал владычество прямых линий, рядами выстраиваясь вокруг высаженных в ящики цветов', которые послушно прижимались к земле под придающим силы солнцем. Этот сад не предназначен для мечтаний или романов; скорее, это позволяло понять, как можно укротить разные капризы.
Она бы предпочла вид, открывавшийся из квартиры Ридленда. Она целый день размышляла о поведении Эшмора в его кабинете. Ей все больше казалось, что он не друг Ридленда. То письмо, которое она нашла, было написано не в поддержку этого человека. И когда она спросила его, работает ли он все еще на Ридленда, в его ответе послышалась враждебность.
Она может ему доверять, подумала Минна. Если это решение окажется ошибочным, вид восходящего солнца напомнил ей о том, что у нее нет выбора. Наступает новый день. Если нет выбора, невозможно по-настоящему думать о риске, только о необходимости.