― Не люблю городки, вроде вашего.
― Ну зачем ты так категорично, в жизни здесь есть своя прелесть, ― не согласился я.
― Да, как в секте, ― буркнул он и, оттолкнувшись от стенки, бодро пошел к кухонной двери.
Я поспешил следом.
В доме вкусно пахло выпечкой, если бы не Венделл, можно было напроситься на кусочек пирога. Миссис Манс, обтерев руки полотенцем, пошла провожать нас к парадной двери. Уже на выходе Питер обернулся и, обаятельно улыбнувшись, спросил:
― Подскажите пожалуйста, кто чаще всего пользуется услугами вашего мужа?
― Отец Сайман, ― ответила старушка, не раздумывая, ― мой муж ему одну пару туфель уже семь лет чинит. Заплатка на заплатке.
― Спасибо миссис, ― явно воспряв духом, поблагодарил ее Питер. ― Поехали в церковь, Райан. Познакомишь меня с отцом Сайманом.
***
Церковь в нашем городе была небольшая, но довольно красивая. Отец Сайман ухаживал за ней как за девушкой, буквально утопив в цветах. Венделл красоты не заметил, и комментарии отпускал довольно резкие. По-моему, он делал это исключительно чтобы разозлить меня. Но вместо злости я чувствовал усталость.
Отца Саймана мы застали на улице. Он грелся на солнце, развалившись на беленой скамейке и вытянув ноги.
― Здравствуйте, отец, ― сказал я, пожав ему руку.
― Доброго дня, Райан. Кто это с тобой?
Я думал Питер представится сам, но пауза затягивалась. Вместо того, чтобы поздороваться, он будто копируя мистера Манса, уставился на ботинки отца Саймана.
― Это Питер Венделл ― окружной следователь.
Удивление Венделла мне было прекрасно понятно, латанные перелатанные, на шнуровке от самого мыска, растоптанные и искривленные ботинки скорее могли принадлежать бездомному, а не благообразному святому отцу.
― Скажите, какой у вас размер ноги? ― бесцеремонно поинтересовался Питер.
― Одиннадцатый, молодой человек, ― безмятежно улыбаясь ответил отец Сайман. ― Думаете это я убил Баррета Мура?
― Все может быть.
― Да, всё бывает. И вы правы, я виноват в его гибели. Достучись я до него, заставь пересмотреть поступки и раскаяться, уверен, он был бы жив. И у его души был бы шанс попасть на небеса.
― А-аа, - протянул Венделл, - я-то думал, вы скажете, что отпинали мертвеца.
Отец Сайман засмеялся:
― Господин полицейский, уже целую вечность я мучаюсь подагрой. Зимой, осенью, весной ― особенно тяжело. Когда на улице дождь, я едва поднимаюсь. Дома и по городу передвигаюсь на коляске, только здесь заставляю себя нести свой крест без поблажек. Спросите нашего врача. Любого врача спросите, что такое подагра. А я вам сейчас покажу.
Не дожидаясь ответа он нагнулся и принялся расшнуровывать ботинок.
― Не нужно, отец Сайман, остановитесь, ― попытался вмешаться я.
― Покажите лучше подошву, ― сказал Питер, и присел перед скамейкой.
Отец Сайман посмотрел на него тяжелым взглядом, и приподнял ногу.
― Очень интересно, ― хмыкнул следователь.
Я прикипел взглядом к святому отцу, вспоминая фотографию цепочки следов. Они шли один за другим, и шаг довольно широкий как раз для высокого человека вроде него. Было только одно «но», в последний год отцу Сайману стало совсем тяжело, служа в церкви, он делал маленькие шажки, ставя ноги параллельно друг другу, как лыжник, чтобы уменьшить боль. Представить, что он сделал над собой усилие и прошел будто здоровый человек, чтобы запутать полицию, я могу. У него чудовищная сила воли. Но убийство? Все это какой-то бред.
― Спасибо за беседу, ― поблагодарил, даже вроде без подколки, Венделл, и, поднявшись, спросил, ― подбросить тебя до дома? На сегодня я закончил со встречами. Поеду устраиваться в участке, заодно обсудим с вашим капитаном версии.
Этот парень уничтожил, наверное, миллион моих нервных клеток, но идти пешком было довольно далеко, а сил уже не было, и я согласился. Хотя интуиция подсказывала, что он собирается попасть в мой дом.
Прода от 03 августа
5 часть
Не всегда верные догадки приносят радость. Высадив меня, он припарковал машину у края дороги. Я подождал его у двери.
― Райан, я бы хотел поговорить, мне интересно, что ты скажешь, но только не на улице.
Открыв дверь я пропустил Венделла внутрь. Он прошел в гостиную и остановился напротив картин.
― Очень круто, ― сказал он, разглядывая копию полотна Гогена. ― Купил или сам?
― Купил, конечно. Сам я так вряд ли, когда смогу. Мой удел - это карандаш и уголь. Не получается у меня работать с цветом.
― Подумаешь, ерунда какая, я однажды нарисовал принцессу для племянницы. Довел девочку до слез.