Посмеявшись, я предложил поговорить на кухне, после беготни меня мучила жажда. Кухня в моем доме была довольно скромной, но светленькой и чистой. Единственный беспорядок создавали альбомы и принадлежности для рисования, сдвинутые в кучу, которые я так и не убрал с самого утра.
Пока я ставил чайник, Венделл, проявив неожиданную тактичность, не стал трогать альбомы, а принялся перебирать угольные палочки.
― О чем ты хотел поговорить?
― Хотел спросить, какого черта происходит в вашем городе?
― Ты о чем? ― удивился я.
― Я уверен, что почти все мои сегодняшние собеседники знают, кто на самом деле убил Баррета Мура, которого, судя по материалам дела, любила в этом городе только жена. Но знаешь, есть такое правило: если убита жена ― убийца муж, и наоборот. Только почему-то руку, будто Капитану Америке, жмут тебе. И молодая вдова смотрит на тебя как на монстра Франкенштейна, вроде и не злой, но страшный. А ведь ты никого не убивал. Ваш капитан говорит, что убийца кто-то из приезжих. Мура зарезали складным ножом, как те, что продаются в вашем супермаркете, кассир клялся, что продал такой незнакомому мужчине, но записей с камеры наблюдения в зале за тот день не сохранилось. А у городских почти у каждого такой есть.
Не переживая, что раскрывает подробности следствия, он говорил и говорил. А я вдруг вспомнил, как мистер Буствер ел яблоко, отрезая ломтики складным ножом. У меня у самого был такой, я чинил им карандаши. Стоило мне вспомнить про это, как Венделл добрался до единственной коробки с цветными карандашами и открыл ее.
― Это что такое, ― спросил он, вынимая и разглядывая темный карандаш. ― Почему они все подписаны? Но не все правильно. Вот этот, например, зеленый, а написано оранжевый.
Мне стало легче дышать, его заинтересовали карандаши.
― У меня ахроматопсия, полная цветовая слепота. Я вижу только разницу в яркости. А с подписями, это ученики прикололись. Подарок.
― Ничего себе, ― Венделл присвистнул. ― Зачем тебе тогда цветные карандаши?
― Когда я смотрю на картины, которые для тебя и других цветные - вижу множество оттенков серого, думаю, гораздо больше, чем люди с нормальным зрением способны в принципе различить. Так что я практически всегда пойму, черно-белое изображение или нет. Разве что в сумерках, или при плохом свете не будет заметно разницы.
― Круто, ты, наверное, живешь как в «Городе грехов», все такое стильное.
― Ненавижу этот фильм. Стоит кому-то узнать, что для меня всё чёрно-белое, как тут же про него вспоминают.
― А мне он серьёзно, нравится. Редко где...
Он что-то еще говорил, но я не слушал. В голове один за другим всплывали слова и образы: «Город грехов», Хлои, дождливый вечер, темные брызги на светлом плаще, ставший ненужным побег. И маленький шелковый платочек в верхнем ящике комода в гостиной. У меня потемнело перед глазами. Немедленно нужно было избавиться от Венделла. Я с трудом вспомнил, с чего он начал этот разговор.
― Кстати, ты не прав насчет Висмута. Это отличный город, и мне жмут руку, потому что, думаю уже все, даже младшеклассники знают, как я люблю Хлои Мур. Большинство жителей уверены убийца ― я. А сегодня, прямо перед тем, как капитан назначил меня твоим гидом, я совершил отвратительный, подлый поступок - решил этим воспользоваться. Сказал Хлои, что это я зарезал ее мужа. Так у нас появилась общая тайна, а это уже гораздо больше, чем ничего. И потом, она будет чувствовать себя обязанной мне.
Венделл смотрел на меня как на сумасшедшего. Он поставил коробку с карандашами на стол, выдвинул стул и сел.
― Вот поэтому я ненавижу маленькие городишки, ― он устало выдохнул и облокотился о столешницу. ― Секреты, интриги, сплетни и круговая порука. Заговоры и козни, как в Макбете. Я сам жил в таком. Меня послали сюда в наказание, за излишнее старание, прекрасно понимая, что вернусь с пустыми руками и головной болью. Даже, если как в сериалах, вроде того же CSI, напустить на вас лабораторию, специалистов всех мастей, и то не факт, что найдутся достаточные доказательства, которые не разгромит на первом же слушании приличный адвокат.
Во многом он был прав. Но для меня все это приятнее постоянного чувства отчужденности в больших городах. Одиночество в толпе.
― Пойду я, ― сказал Венделл поднимаясь, ― не провожай.
Дождавшись хлопка входной двери, я вскочил, и побежал проверить на самом ли деле он уехал. В обзорное окошко двери я проследил, как он сел в машину и укатил. Заперевшись на ключ, прошел в гостиную, открыл нужный ящик и достал платок. Нежная ткань приятно текла между пальцами. Я изучал его дюйм за дюймом, пока не наткнулся, в самом уголке, на россыпь мелких темных пятнышек. Потер одно, на ощупь оно оказалось шершавым, жестким и намертво пропитавшим шёлк. Я готов был сейчас же бежать к Хлои. Но пока в городе маялся от нехватки прямых улик окружной следователь, не собирался и близко подходить к ее дому.