Он негромко вздохнул и прикрыл глаза.
Он переехал к нему, согласившись сразу же, не раздумывая, потому что, как только прозвучало то предложение на свадьбе, в голове возник лишь единственный ответ. По-другому быть не может. Магнус долго думал о том, что в тот момент даже не запаниковал, всё казалось правильным. Всё и есть правильно!
Правильно – просыпаться в его объятиях. Правильно – вместе принимать душ и завтракать. Правильно – позволять ему укутывать себя в тёплые вещи, когда на улице непогода. Правильно – получать от него нежный поцелуй на прощание и тихие признания. Правильно – видеть его каждый день. Приходить по вечерам и заставать его спящим на диване в обнимку с книгой. Ерошить его волосы, сначала стараясь пригладить, а потом лохматить ещё больше. Кормить его из своих рук, прерываясь на поцелуи. Вместе готовить и пачкать друг друга мукой или ягодным джемом. Устраивать бои подушками, в итоге приводящие к грязному сексу на любой поверхности мебели. Вместе смотреть фильмы и долго спорить, а потом также долго целоваться. Проводить выходные на прогулках, в гостях у друзей, в тихом уединении дома. Встречать рассветы, провожать закаты. Прижиматься друг к другу холодными ночами.
Правильно – быть с ним рядом.
– Может, однажды он тебя окольцует, – сказала Катарина, когда узнала, что парни решили жить вместе.
И увидела в глазах друга промелькнувшую искру надежды. Ни страха, ни паники.
Магнус и сам почувствовал это. Сказанное подругой вслух заставило сердце учащенно биться.
Потому что однажды назвать Алека своим мужем – это тоже правильно.
========== Спустя полтора года ==========
Алек плотнее закутался в тёплый шарф и смежил веки, чтобы сильный ветер, несущий снег прямо в глаза, не тревожил их. Люди с трудом передвигались по городу, заторы на дорогах становились всё более частым явлением. Буран, обрушившийся на Нью-Йорк, вывел из строя многие снегоуборочные машины, и теперь сугробы возвышались вдоль дорог.
Уже давно стемнело, гирлянды на заснеженных улочках перемигивались друг с другом, и парень спешно преодолевал последние метры, чтобы, наконец, спуститься в подземку. Ресницы противно липли друг к другу, взгляд застилало непрекращающимся снегопадом, и ветер противно выл и пробирал до костей. Впереди показался спуск на станцию метро, и Алек прибавил шаг. Оставалось всего каких-то пять шагов до обледеневших ступеней, когда взгляд скользнул по перилам и баннер врезался в глаза, заставляя парня замереть на месте.
Оттуда на него смотрели золотисто-зелёные глаза, и кроме них ничего больше не интересовало.
Быстрое движение руки, и набранный номер соединил его с сестрой.
– Да?
– Ты знала? – Алек проклял бы себя за то, каким жалким был его голос, если бы сейчас его мысли не крутились вокруг одного конкретного человека.
– Что?
– Что он вернулся в город, – прохрипел он. – Ты знала?
В трубке воцарилось молчание, прерываемое лишь тяжёлым дыханием парня, а потом послышался усталый выдох.
– Саймон сказал около недели назад.
– И ты молчала столько времени?
– Алек…
Далее Лайтвуд не слушал. Он скинул вызов и принялся читать информацию с баннера, извещающем о возвращении театра балета Мемфиса с мирового тура. Алек сверил даты. Первый спектакль в Нью-Йорке начался пару часов назад.
Он повернулся вокруг своей оси и, подумав несколько секунд, всё же спустился в подземку, вот только направился в совершенно другую сторону.
***
Линкольн-центр никогда не нравился Алеку, его острый нос казался слишком громоздким, а от сияния сотней ламп в зале, в котором сейчас собралась вся элита, рябило в глазах. Мужчины в дорогих фраках, женщины в блестящих платьях, мехах и украшениях, фальшивость улыбок и жестов, надменность и жеманство – Алек видел их насквозь. И, тем не менее, он нёсся сюда добрые полчаса, минуя сугробы и таких же, как он сам, спешащих куда-то прохожих.
Спектакль закончился не больше получаса назад, к счастью парня, и он проталкивался через толпу людей, сопровождаемый презрительными и брезгливыми взглядами.
– Сэр, вам нельзя сюда в таком виде, – крикнул ему вдогонку швейцар, мимо которого он прошмыгнул у входа.
Глаза выискивали в толпе знакомый силуэт, но перед взором были лишь незнакомцы. Свет хрустальных люстр смешивался с блеском серебряным подносов в руках официантах, на которых искрилось жидким золотом разлитое по флюте* шампанское. Голова кружилась, а дыхание, сбитое после длительной пробежки, всё никак не хотело приходить в норму.
– Могу ли я вам чем-то помочь? – спросил его незнакомец и сверкнул белозубой улыбкой.
Алек оглядел его пристальным взглядом. Тёмно-синий костюм, бабочка, белоснежная рубашка. Волосы зализаны назад, зелёные глаза изучают парня.
– Только если знаете, где сейчас может находиться Магнус Бейн, – пробормотал брюнет и поспешил избавиться от общества незнакомца.
Он лавировал между людьми, не прекращая искать взглядом танцора, а когда уже совсем потерял надежду, двери в зал широко распахнулись, и толпа взорвалась аплодисментами. Величавой походкой в зал вошли танцоры труппы, улыбаясь комплиментам, лившимся со всех сторон. Магнус был в самом центре, держа под руку Катарину.
Алек бы солгал, если бы сказал, что сердце его не сжалось болезненно при виде молодого человека. Он как всегда блистал. И дело было даже не в блёстках в волосах и на лацканах пиджака. Блеск был в глазах, в них отражался весь свет зала, и они казались Алеку плавленым золотом. Они действительно светились, и от этого было больнее.
Преодолевая немоту в теле, он на ватных ногах поспешил к нему. Магнус, на пару с Катариной, как раз вёл светскую беседу с седовласым мужчиной и пышногрудой и длинноногой блондинкой рядом с ним. Алек продолжал двигаться ему навстречу, когда к танцору подошёл со спины молодой парень и собственнически обнял за талию. Магнус тут же оставил на его щеке лёгкий поцелуй.
Алека словно парализовало. Ноги вросли в пол, не желая двигаться дальше, а тело одеревенело. Он чётко услышал, как треснуло небо над головой и мощным потоком осколков окатило его макушку и плечи.
Мужчина рядом с Магнусом продолжал держать его в объятиях, и они вдвоём смеялись, и их глаза светились от удовольствия простого нахождения рядом друг с другом.
Алек сделал шаг вперёд. Другой.
Он не видел Магнуса слишком долго, тот игнорировал его слишком долго, чтобы парень смог сейчас просто развернуться и уйти.
По мере приближения к нему Алек только сейчас заметил, что Катарина всё ещё находилась возле них, и её синие глаза шокировано распахнулись, едва она заметила его.
– Алек, нет… – беззвучно прошептала она.
Но брюнет уже стоял перед Магнусом, вглядываясь в его глаза своими, совсем не скрывая всей той боли, что кромсало его сердце на протяжении года. А глаза Магнуса всего лишь пробежались по телу парня и остановились на лице.
– Чем могу помочь? – спросил он любезно, но это была напускная любезность – Алек это точно знал.
Он успел выучить все маски возлюбленного.
– Магнус… – голос дрожал. – Можем ли мы поговорить?
– Слушаю, – злато-зелёные глаза смотрели безразлично.
В грудной клетке начала образовываться дыра.
– Наедине, – Алек окинул взглядом Катарину и неизвестного парня, который не спешил убирать руки с талии Магнуса.
– Не думаю, что это хорошая идея, – вмешалась Катарина.
– Согласен, – кивнул незнакомец, и Алек, наконец, обратил на него свой взгляд и только сейчас понял.
Иссиня-чёрные волосы. Голубые глаза. Правильные черты лица. Алек видел это каждый день в зеркале, и осознание того, что парень очень сильно похож на него самого, ударило шаровой молнией, и он перевёл взгляд на Бейна. Тот сверлил его изучающим взглядом и недовольно хмурил брови.