Алек вытащил самую необходимую ему одежду, чтобы не лазить в гардероб, но всё равно каждый раз, когда взгляд касался двери, он останавливался на несколько секунд и смотрел. Он чувствовал себя глупо, словно воздвиг памятник прямо посреди квартиры, в спальне, где он всегда помнил о том, что когда-то ровно половина всего принадлежала Магнусу.
Парень встряхнул головой, отгоняя назойливую, словно муха, мысль, и поднялся. Вечер поэзии должен был начаться менее, чем через полчаса.
***
Алек мялся у главного входа уже десять минут, прыгая с одной ступени на другую, пытаясь немного согреться. Холодный ветер забирался под его не до конца застёгнутое пальто, и он отбивал зубами ритм крутившейся в голове песни. Магнус уже должен быть внутри, а вот парень не мог собраться с духом. Он наблюдал за тем, как скрываются за высокими двустворчатыми дверьми посетители библиотеки, и выпускал клубы пара, шумно выдыхая.
Ещё была возможность сбежать. Можно было уйти, взять отпуск на работе, наконец, уволиться оттуда, ведь очень скоро начнётся новая жизнь. Это всё лежало на его ладони, только дождись понедельника, но это притяжение, тянущее его к Магнусу вопреки здравому смыслу, повисло перед ним магнитом. Ноги так и норовили побежать внутрь, но разум тормозил их.
«Подумай, Лайтвуд», – говорил внутренний голос.
Он уже думал. По тысяче раз за день прокручивал в голове разные сценарии, говорил сам себе, насколько это плохая идея, но что поделать, когда ты видишь человека и твоё сердце вдруг становится громче разума?
«Прежде чем совершить ошибку, подумай, как скоро ты сможешь оправиться после очередного провала?»
Парень помотал головой. Почему должен случиться обязательно провал? А вдруг… получится… Почему нет?
Он рванул вперёд, не давая голосу разума что-либо сказать ещё, и практически влетел в холл. Тёплая волна обдала его щёки, и Алек остолбенел, когда увидел Магнуса.
Вечер поэзии уже начался, если верить часам, висящим в холле, а танцор стоял у двери и терпеливо ждал его. Растрепанные от ветра волосы, рубашка в мелкий цветочек, жилет и мешковатые брюки. Ухо украшал кафф. У Магнуса их было два: один сейчас при нём, другой – у Алека в вещах, избавиться от которых он никак не решался. Он озирался по сторонам, скучающе оглядывая светлые стены холла, и, когда его взгляд остановился на Алеке, его глаза засияли.
– Александр, – прочёл парень по его губам и двинулся к нему навстречу.
– Прости за опоздание, – пробормотал Алек, когда оказался возле него на расстоянии вытянутой руки.
– Всё в порядке, – Магнус нежно улыбнулся, – главное, ты пришёл.
И сердце Алека ухнуло вниз. Он только и мог, что пялиться в золотисто-зелёные глаза, наблюдать, как мерцает радужка в ярком свете люстр под потолком, как увеличиваются зрачки. Алек слишком хорошо знал Магнуса, чтобы сейчас суметь понять, как тот смотрит на него. Неотрывно, ошеломленно и даже беспомощно. Такие взгляды он ловил на себе, когда их отношения только начинались почти два года тому назад. Когда Магнус только начинал осознавать, как сильно он погряз в этом.
– Идём? – спросил он тихо, выныривая из этого транса.
Магнус кивнул и повернулся к двери, осторожно открывая её и прошмыгивая внутрь. В зале уже царил полумрак, на сцене шло выступление.
– Где сядем? – прошептал Магнус.
Алек кивнул в сторону первых рядов и пошёл вперёд, Магнус последовал за ним. Широкая спина парня закрывала свет сцены, хоть немного придававший предметам очертания, и он не увидел ступени и оступился, лбом клюнув Алека прямо в позвоночник. Парень зашипел и ухватил танцора за руку, притягивая к себе, скорее на автомате, чем осознанно.
***
Вечер близился к концу, а Алек почти не помнил, кто выступал и что было произнесено со сцены. Он ощущал тепло чужой ладони в своей, любовался тем, как падает свет на лицо Магнуса, как реагирует тот на признание каждого выступающего. Это было необъяснимо, волнующе и… уютно. Как раньше. Сердце, погрузившись в ласковую негу, постукивало в груди. Веки наливались свинцом: хотелось положить голову на Магнусово плечо и лежать с закрытыми глазами, ощущая тепло его тела.
Алек резко повернул к нему голову и посмотрел открыто, не исподтишка, как весь вечер. Магнус повернулся к нему. Их лица, обращённые друг к другу, были двумя пазлами, они сами были двумя пазлами одного целого, и сейчас это чувствовалось острее, чем обычно. Алек резко втянул воздух в лёгкие и наклонился к Магнусу.
– Я сейчас, – прошептал он и, поднявшись, уверенной походкой двинулся к сцене.
Там выступал парень, а Алек замялся у ступеней. Он нервно потеребил рукав рубашки, расстегнул и обратно застегнул верхнюю пуговицу, находящуюся прямо под кадыком, расчесал пальцами волосы, на самом деле спутав их и создав на голове хаос. Фраза, сказанная Тессой, вырисовывала в его голове совершенно сумасшедшую идею.
Что, если Магнус и впрямь чувствовал к Алеку что-то, но не мог вспомнить? Ведь это было бы причиной того, что он преследовал Алека несмотря на то, что у него есть парень. И была ли у Алека возможность пробудить в Магнусе воспоминания? Он вспомнил свою комнату и содержимое гардероба: их совместные фото, часть вещей и украшений Магнуса, его подарки на праздники, вместе купленные диванные подушки и ароматические свечи для ванной. Да, в конце концов, Магнус жил в этой квартире почти три месяца, и они были счастливы. Неужели это всё кануло в Лету?
Из себя его выдернули аплодисменты, нарушившие тишину зала, и он увидел, как выступавший паренёк уже спускается по ступеням.
– Удачи, – шепнул он, проходя мимо, и Алек, кивнув, взбежал на сцену.
В зале воцарилось молчание. Алек без труда отыскал Магнуса, сидящего на втором ряду и подавшегося вперёд, как только их взгляды пересеклись. Алек прокашлялся и, глядя в его глаза, начал.
Я всё соврал.
У вас обычные глаза,
И голос ваш такой же как у многих.
Он горько усмехнулся, отводя взгляд в сторону.
Я врал, что всё хотел вернуть назад,
Сплетая воедино две дороги.
На глаза опустилась влажная плёнка, и он сморгнул её двумя взмахами ресниц.
И ваши безмятежные черты
Ничуть меня не душат среди ночи,
Да и в объятиях ваших глубины,
Мне кажется, не больше, чем у прочих.
Он с фальшивой беззаботностью повёл одним плечом, словно прикладывался ухом к нему, и сказал твёрдо и почти грубо.
Ещё я врал,
что шёл за вами по пути,
что выдержал разлуки еле-еле.
Голубые глаза обратились к Магнусу, голос прозвенел в зале ледяным колоколом.
Я так же врал, что вас когда-нибудь любил.
Челюсть сжалась, губы превратились в тонкую полоску, желваки дёрнулись на лице.
Я врал себе…
Вдох и на выдохе, еле слышно:
Но так и не поверил…
***
Ветер обдувал лицо Магнуса, зачёсывая волосы назад, и он всё молчал с тех самых пор, как Алек спустился со сцены. Алек же нервничал до дрожи в руках. Это было мимолётным порывом, он уже успел пожалеть о нём тысячу раз, вот бы отмотать время назад…
– Александр.
Магнус остановился посреди тротуара и смотрел прямо на него. Черты его лица казались угловатыми из-за сдвинутых бровей и сжатых губ.
– Что?
– Тебе сделали больно, – прошептал Бейн.
Алек неискренне рассмеялся.
– Не-е-ет, – протянул он. – Я в порядке.
– Твоё выступление…
– Просто стих, – отмахнулся Лайтвуд и пошёл вдоль тротуара.
Магнус нагнал его через четыре шага.
– Ты не хочешь говорить, ладно, – вопреки старанию произнести это спокойно, в его голосе Алек отчётливо различил обиду.
– Как тебе идея того, чтобы продолжить этот вечер? – спросил он, резко повернувшись к Магнусу. – Можем пойти ко мне, выпьем чай и посмотрим кино.