Ладони обхватили лицо Магнуса, большие пальцы обвели контур губ. Движения стали плавными, чувственными, заставляющими мужчину под ним снова стонать и двигаться навстречу. Той ночью всё было по-другому, что-то изменилось, и Алек это ощущал всем своим естеством: они впервые занимались не жёстким и грязным сексом, они занимались любовью.
И, проснувшись ранним утром и взглянув на жмущегося к его телу Магнуса, он понял что. Его чувства, которые вдруг раздулись до огромного шара где-то в груди, но такого лёгкого и воздушного, заставляющего оторваться от земли.
– Я увидел в нём слабость, – заключил Алек, открывая глаза, – и понял, что хочу защищать, любить и заботиться.
Ходж кивнул и, потянувшись к клавишам на клавиатуре, замер.
– Уверены? – спросил он.
Алек снова опустил веки и представил белый кабинет. Новый и чистый, в котором можно поставить новую мебель и раскрасить стены яркими красками. И тут же вспомнил Магнуса. Странно, но когда он просто прокручивал его имя про себя или произносил вслух, то его посещало всегда одно и то же воспоминание.
Бруклинский мост был забит как машинами, так и пешеходами, которые готовились к предстоящему салюту в честь Дня Независимости. Магнус держал его за руку и тянул за собой, ловко лавируя в толпе и умудряясь никого не задеть. Алек не был взбудоражен так, как Магнус, который чуть ли не из штанов выпрыгивал от предвкушения. Он и раньше видел шоу фейерверков, когда Изабель всё же вытаскивала его из дома, но не особо любил его, и самой главной причиной тому были большие, просто огромные скопления людей.
К чести Магнуса, он знал рычаги давления на своего парня, поэтому ему не составило труда выпихнуть Алека из их квартиры и потащить на Бруклинский мост, откуда открывался самый лучший обзор. Магнус вёл его к железному парапету, расталкивая людей, когда в небо взвыл первый залп и оглушительно прогремел над проливом.
Танцор резко вскинул голову вверх и улыбнулся, и в этот самый момент – а может, Алеку так только показалось – небо взорвалось разноцветными искрами, стекающими по тёмной синеве к горизонту и падающими в Ист-Ривер. Парень, казалось, не дышал, настолько его поразила красота Магнуса.
Алек снова представил белый кабинет, а потом вновь вернулся к картинке улыбающегося Магнуса, освещённого тысячью всполохами фейерверков, играющих на его лице красочными отблесками. Он был ещё прекраснее, чем в ту ночь, когда он осознал глубину своих чувств к Магнусу.
– Александр? – позвал его доктор Старквезер.
Лайтвуд открыл глаза и вместе с этим понял одну вещь. Белый кабинет, который манил новой жизнью, в которой не будет боли, был бездушным, а его спальня, погружённая в сумрак, но со вспышками ярких оттенков, обещала ему скорое утро и Магнуса под боком.
***
Изабель вскочила на ноги, едва Алек вышел в холл, и сразу же всё поняла. Она подбежала к нему и заключила в объятия.
– Я горжусь тобой.
Парень обвил руки вокруг её талии, улавливая слабые нотки алкоголя, и выдохнул.
– Мистер Лайтвуд, – позвал его доктор Старквезер, вышедший за ним следом.
Алек обернулся и виновато сжал губы.
– Ещё раз извините, – сказал он.
– Всё в порядке, – улыбнулся мужчина. – Я рад, что, в конечном итоге, вы отказались от процедуры. Удалить воспоминания – легко, а вот принять их и продолжить жить с ними – это поступок сильного человека, – он протянул ему руку, и Алек с радостью её пожал.
– Спасибо вам за всё.
Иззи подхватила сумочку с диванчика и тоже пожала доктору руку.
– До свидания.
– О, нет, – рассмеялся Ходж, – надеюсь, что никогда вас больше не увижу!
Изабель и Алек тоже рассмеялись и, попрощавшись, вышли на улицу.
– Ну? – спросила девушка, смешно морща нос и глаза от яркого солнца. – Куда теперь? К Питу и Рэю?
Алек помотал головой.
– Мне надо кое-что вернуть домой, а потом… – он вдохнул полной грудью и улыбнулся. – А потом решить, что делать дальше.
Иззи улыбнулась ему.
– Почему ты всё-таки решил не стирать память? – спросила она, повернувшись к брату всем корпусом.
– Просто… – он сосредоточенно сдвинул брови к переносице, – я вдруг понял, что, какими бы ни были воспоминания о Магнусе и сколько бы боли они не приносили, я не хочу забывать ни секунды, проведённой рядом с ним.
Иззи прильнула к его плечу и потащила к обочине, чтобы поймать такси.
– Я горжусь тобой, – повторила она, когда они уселись в салон, и притянула к себе для крепких объятий.
***
Алек закрыл дверь за Саймоном и Иззи и облегченно выдохнул. Он был рад тому, что они пришли, чтобы поддержать его, но не мог дождаться, когда останется один. Коробка, которую он вытащил из проулка, стояла на журнальном столике и нуждалась в том, чтобы её распаковали. Алек бережно вытащил оттуда покрывшиеся бледно-серыми пятнами диванные подушки и отправил их в стирку. Вещи Магнуса: многочисленные украшения и одежду, зубную щётку и шампунь с запахом ягод – расставил на поверхности стола. Взял в руки кафф и, покрутив его, вспоминая, как иногда жадно вылизывал его на ухе Магнуса в порывах своей безудержной страсти, отложил к остальной бижутерии.
Он осторожно выкладывал все вещи на стол, попутно разглядывая фотографии и прокручивая в памяти те дни, когда они были сделаны. Он лелеял эти воспоминания, понимая, как сильно они ему нужны.
Дверной звонок вернул Алека в реальность, и он, поправив футболку, побрёл в прихожую. И замер, когда распахнул дверь. На пороге стоял Магнус, и его лицо блестело от слёз.
– Что это?! – раздался его дрожащий голос.
Комментарий к Не отпустить
*Снифтер – бокал для коньяка, кругленький, сужающийся кверху, на коротенькой ножке сосуд.
Я прямо чувствую, как вы меня ненавидите за то, что я обрываю главы. Но по-другому я не могу, так что сорри)
Я должна была выложить её вчера, но моё вдохновение такое «нееее, мы напишем Коматоз, но всего 2 страницы, чтобы ты и его не смогла выложить». Говорю же, что оно сука))
Глава бечена, лапа замолила свои грешки, получилось. Но всё равно можете юзать ПБ, если что)
Ваш Норман (и не только, ха) :)
========== Шокирующее воспоминание ==========
Магнус лежал на краю постели и наблюдал за тем, как ещё по-утреннему тусклые лучи солнца пытаются пробиться сквозь светло-серую завесу туч. В комнате было тихо, из-за двери доносились отдалённые звуки работающего телевизора и свист чайника. Магнус глубоко вдохнул и натянул одеяло до подбородка. Он не сомкнул глаза этой ночью, пытаясь привести себя в порядок и унять эту дрожь и безумное желание рвануть к Алеку среди ночи. Где-то на периферии мелькала мысль, что, возможно, утро и правда будет мудренее и его настигнет понимание того, что вся эта ситуация с Алеком безрассудна и поспешна. Вот только солнечные лучи друг за другом пронзали тучи, освещая серый город, а в своих желаниях Магнус не усомнился ни на секунду.
Он прикрыл глаза и представил смеющегося Алека. Эти растянутые в широкую улыбку губы и чуть хрипловатый смех заставляли танцора рвано дышать – настолько было больно видеть их и видеть в них что-то знакомое. Глаза светились, и из их уголков рассеивались лучики морщинок. Магнус улыбнулся и распахнул веки, упираясь взглядом в потолок.
«Пора», – шепнул ему внутренний голос, и он вскочил с кровати.
Уилл сидел за кухонным столом и оторвал голову от газеты – он всегда читал во время приёма пищи – едва Магнус пересёк порог кухни. Он оглядел его пристальным взглядом и кивнул в сторону стула напротив.
– Твой завтрак.
Магнус чуть не застонал от досады. Уилл не мог быть таким, не мог на следующее утро просто взять и приготовить ему завтрак, когда между ними произошёл разлом. Он медленно подошёл к столу и сел на стул, сопровождаемый взглядом голубых глаз.
– Тебе не помешало бы принять душ, – сказал Уилл. – Выглядишь неважно.