— Очень приятно, — улыбнулся “пингвин”, которого я упорно буравила взглядом, лишь бы больше не смотреть в глаза суровому финскому металлисту.
Но больше такого шанса и не представилось. Пожав мне руку, он прошел вперед, туда, где ждали верные фаны. Я проводила его взглядом, все еще не до конца веря, что это действительно он — один из виолончелистов “Апокалиптики”. Почему-то он представлялся мне каким угодно, но только не Пингвином.
— Даем им пять минут и едем, — где-то рядом произнес Дейв, и я механически кивнула.
— Слушайте! Ну, а кормить нас сегодня будут?! — громогласное восклицание заставило меня подскочить на месте, окончательно рассеивая магию Пингвина. Я обернулась на голос, чтобы сразу упереться лбом в грудь двухметрового блондина, стоявшего позади меня. Я посмотрела на него снизу вверх, узнав в нем лидера группы Эйкку, кивнула и улыбнулась. Он тоже улыбался, его глаза, не в пример Пертту, выражали исключительное веселье.
— Ты же жрал в самолете! Набил щеки, как долбаный хомяк! — уже другой звонкий голос, и с другой стороны подошли еще двое мужчин, как оказалось — Микко и Пааво.
Познакомившись и пообещав им сытный ужин по приезду в отель, мужчины все-таки проследовали к своим поклонникам, которые уже подарили букет роз Пертту, и теперь он подписывал кучу бумажек, тянущихся со всех сторон. Стоя рядом с персоналом группы, я могла спокойно наблюдать за “Апокалиптикой”. Они разительно отличались от всех моих представлений о суровых металлюгах. На первый взгляд они были приятными и открытыми в общении, а еще безумно обаятельными, хотя каждый по-своему, но уж точно не могли никого оставить равнодушными.
Отведенное для фанов время стремительно подходило к концу. Дейв окликнул ребят, чтобы уже выбирались из цепких фанатских лапок, и, когда четверка подошла к нам, пришло мое время командовать.
— Ребята, планы такие, — начала я, пытаясь не смотреть на Пингвина, чтобы не рассмеяться, а также в глаза его обладателю, чтобы не зависать. — Сейчас грузимся в автобус и едем в отель. Время уже позднее, так что сразу ужин, а потом спать. Завтра у нас долгий день.
— Спать… — мечтательно протянул Микко, изображая крайнюю степень удовольствия. — Боже, она святая!
Он посмотрел на меня, и все рассмеялись.
— Не обращай внимания, — махнул рукой в сторону друга более сдержанный Пааво. — Просто мы действительно уже неделю нормально не спали.
Я кивнула, прекрасно понимая, как это бывает в длительных турах. На самом деле, мне очень даже нравилось все, что говорили эти парни, за исключением…
— Просто у нас действительно уже давно не было тур-менеджера девушки, — вставил свои пять копеек длинноволосый пингвин.
— Пертту! — низкий голос Эйкки. — Хотя в этом он действительно прав…
Слова лидера группы так и не достигли моего слуха. Я снова смотрела на это лицо в обрамлении светлых волос, и снова куда-то проваливалась, старалась бороться с этим глупым ощущением, но никак не могла. А Пертту лишь слегка улыбнулся и больше не проронил ни слова.
— Все, идем! — крикнул Дейв, словно откуда-то издалека.
Я пошла вперед, остальные следовали за мной. Весь путь до стоянки ребята оживленно болтали, смеялись о чем-то своем, периодически переходя с английского на финский. Я не вникала в смысл их беседы. Я только физически ощущала спиной тот взгляд, теплый и немного насмешливый.
========== 4. Вечер первый - Perdition ==========
Ужин проходил в приятной атмосфере. Все сидели за большим столом, который просто ломился от расставленных на нем блюд. Однозначно, накормить пятнадцать здоровых мужчин дорогого стоит. Непринужденные беседы на самые разные темы сменялись одна за другой. Наевшись и немного выпив, музыкантов понесло в философию. Микко и Эйкка спорили о том, какое направление в музыке сейчас самое перспективное, а на каком давно пора поставить крест и вовсе не вспоминать. Все слушали их, искренне веселясь и иногда вставляя небольшие комментарии, которые, в общем-то, не меняли ход разговора. Так и не придя ни к какому выводу, Эйкка решил, что лучше еще выпить. Все охотно поддержали эту идею и подняли бокалы.
Пертту за весь ужин не проронил ни слова. Несмотря на то, что его тоже захватило общее приподнятое настроение, он все же не мог окончательно расслабиться. Он незаметно наблюдал за сидящей напротив девушкой, новым тур-менеджером, мысленно повторяя ее имя — Маргарита. Оно пьянило, словно одноименный напиток. Или так действовало выпитое за ужином вино, он не знал. Только видел, как она смеялась, слушая его друзей, и сам невольно начинал улыбаться. Все были так поглощены спором двух виолончелистов, что на Пертту никто не обращал внимания, и он, пользуясь возможностью, рассматривал Марго. В ее внешности не было ничего необычного. Стройная, среднего роста, ниже него самого, с прямыми волосами цвета темного шоколада, приятными чертами лица. Было видно, что одета она скорее так, как ей удобно, нежели так, чтобы произвести впечатление, хотя в ее случае одно другому не мешало. Она была скорее мила, чем красива, хотя ее природное обаяние было невозможно не заметить.
Словно почувствовав, что ее рассматривают, Марго повернула голову и встретилась взглядом с виолончелистом. Тот улыбнулся в надежде, что и ему достанется немного лучезарной улыбки девушки, с какой она только что смотрела на его согруппников. Увы, но улыбка на лице Марго моментально исчезла, и она быстро отвернулась, взяла бокал и, в один глоток допив его содержимое, встала. Все, кто сидел за столом, тоже поднялись за ней. Она поблагодарила присутствующих за прекрасный вечер, пожелала хорошо выспаться и попрощалась до утра.
Пертту посмотрел, как Маргарита скрылась за дверью ресторана и почувствовал себя еще паршивее, чем утром. Все-таки ему нужно было отдохнуть, иначе завтра на концерте он просто рухнет. Тогда Эйкка добьет его за недосып, спрячет сигареты, запретит пить и вообще будет вести себя, как его папа, приговаривая, мол, предупреждал же он его, что этим кончится, а Пертту не слушал. Тот понимал, что друг желает ему добра и переживает за него, но на самом деле помочь Пертту сейчас мог только сам Пертту.
========== 5. Саундчек ==========
Наступившее утро не принесло с собой ничего, кроме подъема в пять часов, поездки по Москве в надежде не встрять в пробку до концертного зала, где мне предстояло провести весь сегодняшний день, занимаясь насущными делами вместе с Дейвом. Ребят из группы я с утра еще не видела. Позавтракав в отеле, который находился здесь же в здании концертного зала, они сразу же отправились готовить оборудование к предстоящему шоу. Мне же нужно было готовиться к встрече журналистов и проведению интервью. К обеду, когда в холле все было готово, Дейв попросил меня сходить на сцену и предупредить музыкантов, чтобы не задерживались.
Пройдя по служебным помещениям, я зашла за кулисы. Все здесь было заставлено аппаратурой, сновали рабочие сцены и техники, завершая последние приготовления к концерту. Не обращая на них внимания, я вышла на сцену, где уже два часа шел саундчек. Трое музыкантов сразу привлекли мое внимание. Микко копался около ударной установки, а Эйкка и Пааво с виолончелями в руках обсуждали что-то, нажимая кнопки на пульте. Странно, но одного виолончелиста среди них не было. Я оглянулась в попытке найти его. Это не составило труда. Пертту обнаружился прямо тут поблизости. Он сидел, опершись спиной об один из усилителей. Рядом отдыхала его виолончель. Глаза мужчины были закрыты. Казалось, он спал. Невольно засмотревшись на него, я успела заметить, что пингвина на голове больше не было, а волосы он собрал в хвост, который уже успел растрепаться, так что пара прядей спадала ему на плечи. Словно почувствовав на себе чей-то взгляд, Пертту открыл глаза и посмотрел прямо на меня.
— Не люблю саундчеки, — произнес он, будто объясняя, почему в разгар репетиции вдруг оказался дремлющим на полу.