Шалые мысли лезли в голову.
Тряхнула ею, отгоняя, еще пытаясь бороться с неодолимыми желаниями, но сдержаться была уже не в силах!..
Делая это впервые, приблизилась, коснулась губами, обвила...
Со стоном выдохнула изумление!
Не с чем сравнить - живой, упругий, податливый.
Задохнулась, замотала головой, в глазах поплыло.
Непостижимо!
Удивительно странное, противоречивое ощущение - от сознательного неприятия, до неосознанного восторга!
Оторвалась, подняла глаза.
Дикая сладостная боль стояла в его умоляющих о снисхождении глазах.
Но я не пощадила его!
Обретя власть над поверженным мужчиной, не хотела ее терять!
Управляла как марионеткой, делая с ним все, что хотела, отпустив на волю необузданную фантазию.
В упоении слушала его всхлипывания, стоны в мстительном ожидании...
Возможно, я и восторжествовала бы, да взбунтовала моя плоть, снедаемая вожделением.
Она взывала, зазывая к себе, суля все восторги земли и царское угощение!
Вскинулась, уже не в состоянии совладать с собой, оседлала любовника, устраиваясь.
Не тут-то было!
Неистощимый фантазер, что за странная прихоть, двумя руками проталкивал мои бедра дальше. Еще пыталась препятствовать, держась за спасительную живую ручку - она уже за спиной, а я, раскинув ноги, сижу на его груди.
И что дальше? Господи, что же это!
Подведя под меня руки, играя ягодицами, он жадно погрузился в меня языком.
Охнув, выплеснула свой восторженный протест.
В глазах вспышки, россыпи искр от творимого со мной безобразия.
Вздрагивая и постанывая, внимала новым впечатлениям плоти.
Невменяемая, она выгнулась, натянулась, торжествующе оседлав голову изыскателя, грозя полностью поглотить.
Затем, без всякого моего участия, наседая, стало неистово тереться промежностью о его нос, губы и язык...
Содрогнулась, взорвалась!
В исступлении сжала бедрами бедовую голову, стараясь вдавить нос, язык, губы в свою ненасытную вагину с риском задушить до смерти.
Затряслась, завыла, зарыдала в безутешности выхода страсти!
Соки любви вырвались наружу и остудили жаркие уста сластолюбца.
Тут же, не успев до конца насладиться, еще переживая блаженство и негу, продолжая всхлипывать и вздрагивать, мое тело, неожиданно даже для меня самой, (ну и прыть!) переместилось с груди моего изобретателя на живот, жадно поглотив его неудовлетворенность не остывшим еще лоно.
Только охнула, изумленная.
И загляделась в его очи, наконец-то, увидела, как они меняются, лучатся, темнеют, туманятся.
Так странным образом устроившись на живой луке необычного седла, новоиспеченная наездница уже не стала тратить время попусту - поскакала, понеслась, в неистовой скачке...
Увы, путь был недолог.
Копье наслаждения вырвало крики неземной муки из глотки сраженной наездницы.
Побежденная амазонка вывалилась из седла, освободив луку, пала, роняя стоны, умирая...
Еще переживая отголоски наслаждения, я лежала рядом с любовником, успокаиваясь, благодарно лаская, безмерно удивляясь его неистощимости и познаниям в любовных утехах.
С губ сорвался давно назревший вопрос:
- Откуда в тебе столько понимания женщины, твоя неутомимость, сумевшие довести меня до запредельного состояния, как ты смог так легко распознать меня и подарить мне столько сладостных незабываемых минут! У тебя видимо было много женщин?
Он отрицательно покачал головой:
- Нет, женщин у меня было совсем не много, я их просто люблю и считаю, что женское тело - самое совершенное, что смогла создать природа.
И отнюдь не считаю себя столь неотразимым, искушенным любовником, да мне и трудно оценить это.