Время шло, а я так и не решилась.
Уходить было поздно, предложила лечь, на что он с пьяной легкостью согласился и направился в ванную.
Устала от сомнений и нерешительности, хотелось спать. Плоть же соскучившись по любви, возражала, томилась ожиданием. А Сережа, как назло, застрял надолго...
И почти уснув, сквозь сон с неудовольствием почувствовала на себе его большие требовательные руки. Как некстати!
Но что-то не заладилось у него - то ли от моего не скрываемого нежелания, то ли от чрезмерного количества выпитого. Занервничал.
Обычно я с удовольствием ласкала его, и не только руками, сама нимало возбуждалась, сегодня же мстительно ожидала, даже вызывала неудачу, чтобы хоть как-то погасить свое раздражение на его непонятливость и свою слабохарактерность.
И была вознаграждена...
Выдержав должную паузу, предложила перенести на утро, повернувшись спиной.
...Электричка тронулась, я вернулась в настоящее. Вагон оставался почти пустым, лишь в конце вагона разместилось несколько женщин с корзинами. Юный попутчик сидел на том же месте и читал или делал вид. Прикрыла глаза, погрузившись в воспоминания ночи...
Проснулась я вскоре, разбуженная Сережей, его требовательными руками.
Сон слетел мгновенно.
Раздраженно повернулась, настроенная пресечь его поползновения. Тело же решило иначе - оно давно уже действовало за меня, вместо меня, а ему откровенно был нужен мужчина. Почему бы и нет! Может это наша последняя ночь?
Сережа тихо лежал и виновато смотрел на меня не слишком трезвыми глазами. Ну что с ним делать?
Пошла на поводу у плоти.
Я любила его тело, всегда с удовольствием ласкала, поддразнивая, возбуждая.
Провела рукой по лицу, затем по мускулистой безволосой груди, плоскому животу, дальше...
Как же великолепно сложен этот красивый большой мальчик!
Рука не ведала запретов - нетерпеливые пальцы заплясали в чувственном танце, в глазах зарябило, в пах вонзились жгучие стрелы.
Сережа немедленно оживился.
Перехватил инициативу.
Теперь я внимала ему, ощущая не слишком умелые его губы, блуждающие по телу. Поиски затянулись...
Наконец!
- Не так сильно... не торопись... не дави... молодец... постой, - шептала я ему, и отпустила ноги, давая простор, а он (какая досада!) воспринял это как приглашение, сдвинулся вверх. Застигнутая врасплох плоть отчаянно сопротивлялась.
Стоп, это чревато!.. Когда у тебя не слишком умелый любовник со столь весомым аргументом, нельзя пускать на самотек.
Опрокинула на спину.
Залюбовалась совершенством распростертого тела атлета, венчаемого гордым сооружением, магнитом притягивающим взгляд.
И не было в мире силы, что сумела бы меня удержать!
Приблизилась лицом.
Застонал, а я и стонать уже не могла, лишь мычала.
Господи, что я творила?
Оторвалась. Все. Нет сил!
Желание разрывало на части.
- Только не торопись, - увещевала я себя, седлая атлета, - Не торопись!
И отпугивая поспешность, поводя бедрами, стала осторожно 'надеваться', ощущая себя перчаткой не по размеру.
Мертво, не шелохнуться! Ну, и?
Необычная наездница на не менее странном седле неторопливым медленным шагом отправилась в страну наслаждения, позволив себе лишь перейти на легкий аллюр, хотя хотелось неистовой скачки, увы!..
Теперь оставалось одно, чтобы не подвел Сережа! А он вполне мог.
Прекратила раскачку, замерла, чувствуя (предвкушая) неотвратимо надвигающееся...
Но нет! С Сережей что-то не так!
С трудом сползла, сильно сдавила рукой, пытаясь спасти положение!
Поздно!..
Вулкан!..
Желание рванулось к зениту, а разрядка не наступила!
Невыносимо!