– С твоей стороны это – неслыханная щедрость! – съязвила я. – Особенно после того, как ты израсходовал мои запасы!
– Они вернутся, как только ты положишь работу на экзаменационный стол!
– Это против моих принципов!
– Тебе не впервой жертвовать ими ради благой цели!
– И какой же? – процедила я, не пытаясь скрыть, что слова эльфа меня задели.
– Ты поможешь несчастному ребенку воплотить свою мечту в жизнь!
– И лишу другого заслуженного шанса учиться в академии, – возразила я.
– Значит, этому другому надо было лучше готовиться! – парировал эльф.
Я покачала головой:
– Мэл… это…
Он закатил глаза:
– В общем, решай сама, девочка моя! Либо экзамен и весь год я готов таскать тебе любые зелья из академии, либо твоя никому не нужная честность!
– Почему ненужная?
– Потому что не ты, так кто-то другой. – Он безразлично пожал плечами. – Не вижу смысла терять заработок.
Я пристально взглянула на него:
– Это кто-то из твоих друзей?
– Что?
– Кто поступает в академию?
– Племянник одной высокопоставленной особы. – Мэл не стал скрывать. – Очень высокопоставленной. Газетчики могут раздуть скандал из поступления, и нужно, чтобы к экзаменационной работе никто не мог придраться.
– Как я понимаю, это – приказ Теоса? – Сколько лет прошло, а я все никак не могла спокойно произнести имя виновника моего отчисления с преддипломной практики.
– Скажем так, это – пожелание его лучшего друга.
Я присвистнула. Не иначе как сам лорд-канцлер Ниневии пристраивает своего непутевого отпрыска. Тогда действительно, проще заработать, чем выказывать никому не нужную гордость. Сынок все равно поступит, а деньги мне нужны.
Мэл кивнул:
– Теперь ты понимаешь, что академия должна быть вне подозрений.
– О да! – саркастически отозвалась я. – Как и сам ректор!
– Все еще не можешь простить ему ту историю?
– Из-за которой меня отчислили? А ты бы простил?
– Нет.
– Вот и я так же. – Я хищно прищурилась. – Интересно, что будет, если меня поймают на подлоге?
– Скандал, и ты попадешь в тюрьму за лжесвидетельство против уважаемых лиц нашей страны. – Слова прозвучали жестко. – А с учетом того, что ты родилась на Севере, канцлер вполне может настаивать, что ты – мятежница. Поэтому рисковать не стоит. Да и оплата вполне приличная!
– Сколько?
Он назвал сумму, я с уважением посмотрела на приятеля. Мэл неплохо подготовился. На эти деньги можно спокойно прожить несколько месяцев.
– Разумеется, я возьму комиссионные, – спохватился он.
– Причем двойные, – пробормотала я, прекрасно понимая, что этот пройдоха своего не упустит. – Ладно, передай, что я согласна, но все расходы за счет нанимателя.
– Договорились! – Он достал из кармана куртки свиток, положил на стол, придавив увесистым кошелем. – Вот. Экзаменационные вопросы и аванс. Остальное – после приказа о зачислении. Канцлер надеется на стипендию для сына.
– Даже так? – Я была потрясена подобной наглостью. – Стипендия пересматривается каждую сессию.
– Поэтому нам выгодно не упустить постоянного клиента. Мне пора! До встречи!
Он ушел, а я с отвращением посмотрела на свиток, лис заворчал, выражая неодобрение.
– Да, мне тоже не нравится это, но ты же понимаешь… – вздохнула я, еще раз уныло обозревая потери в шкафу с зельями. – Ну что мне стоило приказать тебе охранять зелья? И не подпускать Мэла сюда!
Фамильяр коротко тявкнул, соглашаясь с моими словами.
Глава 2
Тишиной и покоем я наслаждалась недолго. Пабло сменил гневное осуждение на милость, вернулся на кухню и теперь вился у ног, переводя нетерпеливый взгляд с меня на входную дверь.
– Устал сидеть дома? – улыбнулась я.
Лис коротко тявкнул и, задрав хвост, устремился к выходу, царапнул по лакированной створке.
– Па-а-абло! – прошипела я, взирая на очередную борозду на блестящей поверхности. Похоже, мой залог за аренду квартиры плакал горькими слезами. – Вот поставлю стальную, все когти обломаешь.
Лис осклабился: мои угрозы на него не действовали. Делая вид, что совершенно не ведает, что творит, он еще раз царапнул дверь.
Я вздохнула и одним глотком допила остывший кофе, поморщилась и направилась в комнату. Для прогулки с лисом следовало переодеться.
Оформленная в лавандовых тонах комната всегда навевала умиротворение. Даже сейчас, когда Мэл раскидал подушки с вышивкой по углам, и они пестрели огненно-рыжей шерстью фамильяра.
– Мог бы и сам убрать, – проворчала я и прошептала заклинание, позволяющее очистить мебель от шерсти.
Невзирая на недовольство лиса, за несколько дней привыкшего к почти царскому ложу, я собрала подушки, уложила их на кровать, старательно избегая смотреть на огромный портрет, висящий над комодом: моя бабушка.