Он взял топик Натали и снял его через голову, обнажив ничем не скованные торчащие груди. Увеличенные, конечно, ну и что? Накрыв каждую ладонью, он целовал их с чувством благоговения и сжимал нежную упругую мякоть, проводя юрким языком вокруг соска. В порыве страсти он толкнул ее, она откинулась назад, и он, сняв с нее туфли, по одному бросил их через плечо. Он расстегнул джинсы и еще более быстрым движением стянул их, нарочно оставляя трусики. Раздвинув ей ноги и встав на колени, он поцеловал самый их центр, и тонкий шелк был единственной преградой между его губами и ее быстро увлажняющимся влагалищем. Он провел языком вдоль линии трусиков на внутренней стороне бедра и, дразня ее, погрузил его за линию. Ухватившись большими пальцами за лямки на бедрах, он стянул трусики и опять поцеловал ее там. Она издавала стоны, все более гортанные, пока Логан проходился языком по складкам, не торопясь, но с каждым движением приближаясь к клитору. Там он задержался, наслаждаясь звуками, которые исходили от нее. Когда он налакомился и удостоверился, что она намокла и возбудилась, он поднял Натали и, присев на край кровати, усадил ее верхом себе на колени. Он потянулся к тумбочке, выдвинул ящик и достал оттуда презерватив.
– Сегодня, детка, не стоит рисковать. Где только я не был, – поддразнил ее Логан своей дежурной фразой. Устроившись снова на кровати, он протянул ей упаковку из фольги, но продолжал держать за другой конец.
– Загадай желание. – На его губах играла дьявольская улыбка.
Я хотела бы не нуждаться в них, – подумала Натали. Она захватила свободный край упаковки, и они разорвали ее. Логан поймал презерватив и быстро надел его, прежде чем усадить ее на свою пульсирующую эрекцию.
Они стонали в унисон. Крепко держа ее за бедра, Логан без усилий направлял ее вверх и вниз, пока она сама не поймала его ритм. Покрепче обняв его за шею, она двигалась как в седле. Вдруг, гортанно застонав, она впилась ему в плечо своими длинными блестящими ногтями и умышленно провела по коже.
– Следи за коготками, котенок, – проворчал он и решительно отпрянул.
Натали настойчиво продолжала впиваться ему в плечо. Она поцеловала его в щеку, поводила языком вокруг и внутри уха, придвигаясь к горлу. Поцелуй за поцелуем, и вдруг зубы.
– Нет-нет-нет. – Голос был хриплый от страсти. Почувствовав неладное, он оторвал ее от своей шеи. – Не кусаться, – предостерег он, легонько встряхнув ее. Такое случалось и раньше. Ему нравилась ее агрессивность, однако он терпеть не мог неустанные попытки пометить его. Она упорно целилась в шею – в этом читалось желание отправить что-то вроде сигнала, заявив, что он несвободен. Сам он в этом участвовать не желал.
– Прости, – притворно смутившись, будто ее застали врасплох, ответила она. Она почти полностью отделилась от него, но тут же надвинулась вплотную, и ее мускулы стали сокращаться, когда они соединились. Она услышала, как он довольно выдохнул, и повторяла это действие, пока не удостоверилась, что его настигло состояние исступления от ее движений. И тогда она вернулась к основанию его шеи. Стараясь, чтобы ее движение больше походило на поцелуй, она засасывала и при этом отводила губы. Стратегия оказалась успешной, и она продолжала. Когда она взялась за дело в третий раз, рот был слишком влажным, и всасывающий звук уже было не спутать ни с чем.
– Натали. Что я тебе сказал? – упрекнул он ее и, не теряя больше времени, поднялся. Он бросил ее лицом на кровать и тут же приподнял. Ее колени не успели коснуться матраса, как он уже ловко вошел в нее сзади, даже не сбившись с ритма. Его подход кардинально изменился. Куда-то делись щедрость и неторопливость: теперь он овладевал ею грубо, усердно работая бедрами при каждом толчке, так, чтобы добраться до ее самого чувствительного места.
– Логан, – стонала она. Как же его раздражали шрамы любви. Крепко держа ее за талию, он сладострастно трудился над ней, все быстрее и грубее, приближаясь к собственной разрядке. Она безуспешно пыталась негодовать по поводу знакомого покалывания, начавшего разрастаться у нее внутри, пока он мастерски вдавливался в нее снова и снова, скорее наказывая ее, чем ублажая. Покалывание расцвело и разрослось, оттеснив все остальные чувства. Она сжала кулаки и колотила по кровати, уступая. Его ноги напряглись, он сжал ее еще крепче. Она, кончая, выкрикивала в покрывало его имя.