— Это подарки ребятам, — Кирилл протянул мне пакеты из детских бутиков «Нового Олимпа» и, разглядывая Сеню, присел на корточки. — Вот значит, кто у Жанны получился…
— Красивый, правда? Зову его Жаном, всех это бесит, а ему нравится! — Я погладила малыша по голове. Тот продолжал выглядывать из-за меня. — Раздевайся, проходи, я Жанну предупредила. Подождем ее…
Дом был светлым и просторным, купленным в кредит, но Данил вкалывал так, что через год дом обещал стать частной собственностью и обрести статус "семейного гнезда". В трех комнатах места хватало всем, у каждого было личное пространство, даже у меня, нерадивой племянницы, которая приходила в этот дом в основном с проблемами. Кое-где на белых стенах висели семейные фото: на них я вечно недовольная, просто так, чтобы разбавить идиллию. Мебели было мало, лишь самое необходимое, — кровати, пара диванчиков, письменный стол для Витькиных занятий, огромная коробка с игрушками. Одежку, обувь хранили в гардеробной.
Я провела Кирилла по дому, показывая простое человеческое счастье без больших денег и женитьбы под давлением родни и положения в обществе. За нами, взявшись за руки, ходили мальчишки. Витька Кирилла помнил, поэтому пожал ему руку, сказав «спасибо» за конструктор и модные кроссовки. Сеня таскал за лапу подаренного Кириллом мягкого медведя, который знал русский и английский алфавиты.
Не зашли мы только к бабушке, я пока не знала, обрадуется ли она, что ее несостоявшийся зять, стал моим любовником. Рано или поздно она, конечно, узнает, скорее рано, потому что Жанна, услышав о визите Кирилла, пообещала меня убить после каникул.
— Перед этим взгляни на океан, — мрачно пошутила она. Из этого я поняла, что тетя понимает меня и не собирается поднимать пыль до небес.
Не успели мы показать гостю елку, как дверь открылась и вошла Жанна, румяная от мороза, в узких джинсах, в шубке, подтянутая и порывистая. Увидев возле елки, рядом со мной и детьми Кирилла, она усмехнулась:
— Ну блин, подарочек! Опять нарисовался. По нашим грехам…
— Привет, — улыбнулся Кирилл, кивнув ей дружески. — С новым годом! Мы уходим уже, не волнуйся…
— Я волнуюсь за Алену больше, чем за себя, ты понимаешь, — моя тетя сложила на груди руки и зябко повела плечами. — Она фактически мой ребенок, если ты сделаешь ей больно, я не знаю, что сделаю с тобой. Никакие деньги тебя не спасут. Впрочем, чего я могу? Ничего ровным счетом. Сама такой же идиоткой была…
— Я понял тебя. Алена последний мой шанс на новую жизнь. Поверь, я люблю ее и в обиду не дам… — бормотал Кирилл виновато.
— Заткнись, пожалуйста, Светозаров! — тетя Жанна отмахнулась от гостя. — Как я вообще отпускаю ее с тобой? С женатым…
Пуховик, шапка, шарф, все это я наспех надела и подошла к Кириллу, не желая оставлять его одного под испепеляющим взглядом тети Жанны. Посмотрев на мою счастливую физиономию, она взяла за ручку, подбежавшего к ней сына, и серьезно сказала:
— Беги, Кирилл, беги!
Кирилл схватил меня за руку и мы побежали через заснеженный дворик с голыми деревьями к машине, оставленной на обочине. Словно впрямь убегали от прошлого, которое терзало его совесть и чувства. В машине нас ждал водитель, поэтому мы сели на заднее сидение. «Трогай. В аэропорт!» — приказал Кирилл. Я недоуменно на него уставилась:
— Мне нужно собрать сумку. Не могу же я лететь в другую страну без всего… или мы никуда не летим?
— Летим, милая, конечно, летим. Мы купим тебе что захочешь, это никакая не проблема, — тревожно улыбнулся Кирилл. Глаза его беспокойно блестели. Он хотел что-то сказать, но ему не хватало духа или он с ним собирался, чтобы выложить мне нечто, от чего вся моя жизнь изменится. Наконец, после тяжелой для нас обоих минутной паузы мужчина заговорил. — Катя знает о нас. Я признался ей, что мы вместе, что улетаем… Получилось все спонтанно, она несла чушь об общем ребенке, вбила себе в голову эту идею…
— И что она? — испугалась я, представив какой скандал учинила светская дама своему неверному супругу.
Почему-то эта сцена проходила у меня в хайтек антураже гостиной. Две фигуры, женская и мужская, двигались в такт скандальному заявлению, нервно, с неожиданными выпадами: «Я улетаю с секретаршей на океан!», «Чтооо? С этой девкой? Сволочь!». В другое время я посмеялась бы над своими карикатурными фантазиями, но сейчас они меня напугали. Наверняка, братья тоже были в курсе. Поэтому Кирилл так спешил, боялся, что родня опять помешает ему, поставит условия, будет угрожать, и повторится история двадцатилетней давности.
Кирилл посмотрел на меня ласково, и рассмеялся:
— Катя пошла громить апартаменты номер 105…
17. Океан любви и пуля
Океан и я, как оказалось, были сходными стихиями. Океан гремел во мне целыми днями. Мы с Кириллом поселились на огромной вилле, окруженной садом, похожим на оазис среди белого песка. Очень красивое, уединенное место, — соседняя вилла находилась неподалеку, но ни разу за десять дней каникул я не видела ее обитателей.
— Умные люди с деньгами не любят светиться. Те, кто выносят свое богатство напоказ, обычные нувориши, хлебнувшие из грязных источников, — говорил Кирилл, приставляя к глазам бинокль. С его помощью он пытался рассмотреть, что творится у соседей. — Там жил художник. Несколько раз я напивался на его вечеринках. Дамочки в нарядах серебряного века, кокс, секс и разговоры об искусстве. В основном ругали друг друга, жаловались на отсутствие духовности Сейчас все сводится к деньгам, тогда думали по-другому и о другом…
— Где сейчас этот художник? Хочу с ним познакомиться, — я отбирала у Кирилла бинокль и через него жадно пялилась на окна второго этажа. Все остальное скрывалось за забором. — Никогда не видела художников… Давай сходим туда, может быть он дома…
— Его точно нет дома, он застрелился на этой самой вилле лет десять назад. Ищите женщину, связался с женой одного дельца, та покрутила с ним и бросила, — ответил Кирилл, хмурясь.
Я всеми днями гуляла по пустынному пляжу то в обнимку с Кириллом, то одна, не зная, что мне нравится больше. К океану мой мужчина относился с осторожностью, купался в нем по утрам, когда ветер и вода еще не вступали в схватку, затихая на ночь.
— Ты боишься океана?! Почему ты боишься? Он же так прекрасен! — кричала я ему, строя насмешливые гримасы, падая рядом с ним на песок. — Кирилл, давай, пошли, покорим его!
В серых глазах Кирилла в такие моменты можно было прочесть: «угомонись, или я тебя отшлепаю!». Но, мне кажется, моя детскость возбуждала его. Рядом с ним я чувствовала себя игривой кошкой, обретшей любящего хозяина.
Подставляясь под накаты пенистых волн, я пару раз попадала под них и была унесена с пляжа, барахталась, орала от восторга и страха, хваталась за безжалостную воду руками, хлебала ее, горько-соленую большими глотками. Один раз меня пришлось спасать. Кирилл, вскочив с места, кинулся в воду, за ним, сняв майку, бросился смотритель дома, рыбак и пловец Флойд. Этот неразговорчивый иностранец учил меня держаться на доске для серфинга. Дальше держания равновесия дело не шло, я ни то что бы не старалась, хотела быстрее выйти и попрыгать на волнах. Успехи мои Флойда явно не впечатляли, как и я сама, — очень нетерпеливая, непослушная «мисс».
Первым до моего ослабевшего в борьбе с океаном тела добрался Кирилл, подцепил меня под руки и потащил на берег.
— Вот ты дура! Алена, не сходи с ума, это не наша река. Утащит, во веки не найдешь. Мне тогда только останется утопиться, — склонившись надо мной, говорил он. Я лежала с закрытыми глазами, не подавая признаков жизни, но он знал, что я в сознании и слышу его. — Хватит придуриваться, пообещай не лезть под волны. Иначе я запру тебя в доме…