-Спой нам малыш - попросил добродушный мужчина гость номер2.
- Давай, напой одну из твоих мелодий, покажи, что у тебя есть голос.- Просила меня мать, играя доброту и заботу. Но кроме отца обмануть никого не смогла. А он, я думаю, он просто не хотел замечать правды.
Я насупился, выдавливая слёзы.- «счассс! Разбежался. Хотите услышать мой голос? Почему бы нет!»-
Маленькая, полненькая и тёплая няня, выглядывая из-за двери, с тревогой ждала, когда ей вернут ревущего малыша. Я старался жалобно рыдать, протягивая к ней руки. Потом рыдал, уткнувшись мокрым носом в её шею, и успокоился только тогда, когда она по инерции спела свои деревенские мелодии. Ещё пару раз шмыгнув носом, я подпел ей. Наш дуэт в полной тишине с удивлением слушали, не перебивая, все гости. Мы пропели три песни, пока няню не остановили.
- Иди Элма, уложи ребёнка, ему надо немного поспать - велел мой отец и, не дожидаясь нашего выхода, обратился к гостям.- Так что вы скажите господа, не это ли признак большого таланта?-
С этого дня к нам стал приходить учитель пения. Учил он в основном Элму, я же упрямо повторял только за ней.
Ещё к нам приходил художник, писать портрет матери и ребёнка. Вместо матери меня держала няня, предполагалось, что художник потом впишет в картину лицо хозяйки.
Маленький ребёнок не мог много времени проводить без движения, в промежутках подмастерье давал мне рисовать кисточками, пытаясь отвлечь от няни, позволявшей в это время художнику рисовать часть её обнажённого тела.
Через непродолжительное время я уже крепко держал кисть, выводя на бумаге ноты. То, что это было похоже на ноты, обратил внимание учитель музыки, явившийся на урок раньше времени.
- Он гений! Он будет великим музыкантом! Он покорит весь мир!- восхищался мной учитель, размахивая детскими каракулями.
- Спешу вас огорчить маэстро. Наш род достаточно богат, моему сыну незачем покорять мир. Он просто любит петь - отец категорично не желал отдавать меня миру - не нужно внушать ребёнку чрезмерное величие. Все его таланты будут служить только семье -
К пяти годам, как и у всех мальчиков в роду, у меня не оставалось времени на шалости. Спортивные упражнения после бега по утрам перед завтраком. Развитие мелкой моторики и речевого аппарата до обеда. Перед ужином уроки музыки и рисования. После ужина прогулки в парке, заучивание стишков, через день уроки танцев.
В шесть лет меня отправили в родовую школу для мальчиков. Я уже не плакал, расставаясь с самым дорогим мне в этом мире человеком, с няней. Я гладил её по растрёпанным волосам, шепча на ухо слова любви. Обещал не забывать. Это единственное, что я мог обещать. Увидеть нить её судьбы я не смог. Но это не означает смерть, скорей всего наши жизни больше не соприкоснутся.
Замок школы мальчиков рода Борэ возвышался над плодородной тёплой долиной. И когда вокруг замка зависали тучи, не давая разглядеть предметы в полуметре от себя, над долиной сверкало солнце, согревая обильный урожай. Когда над школой грохотали молнии и лили холодные ливни, в долине изнывали от жары, поливая саженцы водой из рек. А в десятке километров от долины, на морском побережье разгорался пляжный сезон.
Когда же поздней осенью на долину опускается прохлада, в замок не возможно ни проехать, ни попасть с воздуха, из-за глубокого не прекращающего сыпать снега и сильных порывов ледяного ветра, до самой весны.
В эти годы, я заново научился драться с применением любых, попавших под руку предметов. Заново научился держать в руках оружие, и не только холодное, уяснив себе несколько новых правил для моего мира. Одно из них - пресекать появление огнестрельного оружия. Даже ценой замедления прогресса в медицине. Эти две неразрывные линии меня беспокоили больше всего.
С девяти лет я пел в церковном хоре, за что получал дополнительную порцию к обеду, и насмешки старших учеников. Мой не оформившийся голос звучал тонко и чисто. Краснощёкое от постоянного холода лицо, совершенно белые до плеч ровные волосы и лёгкая детская полнота, вызывали у мальчишек водопад язвительных прозвищ, самым безобидным из которых было «барышня».
В десять лет я начал прятать развивающиеся свои силы, желая казаться слабым и немощным, что не мешало нашим наставникам занимать нас хозяйственными работами. Мы сами убирали и укрепляли замок, помогали на кухне и в прачечной. Занимались ремонтом и чисткой всевозможных вещей, включая оружие.
В тринадцать, участвуя в боях без правил, я ухитрился заработать врагов, друзей и авторитет опасного соперника. Теория драк, сидевшая в моей голове, помогала неразвитому телу уйти от опасности и противостоять более сильному, но менее умному противнику.