Только тронув пальцем, цепь легко снялась. А я осталась сидеть в телеге. И не потому, что уйти мешали браслеты. А куда идти? Где я? Что со мной случилось?
И главное, какая у меня цель была на вечер?
Лишиться девственности.
Вот мечты идиотки могут и исполниться.
Мне ведь всё равно было с КЕМ! Получи и распишись!
Грязный, вонючий, оборванный. Разве так я представляла себе своего первого?
И что делать? Уйти? А одежда на мне, а обувь?
Кого винить в дурацкой ситуации?
Почему я такая невезучая? За что мне это?
На остальные размышления времени не хватило. К телеге вернулись весело переговаривающиеся мужики, тащившие на верёвке связанных гномов, с мокрыми лицами от слёз и не проходящего насморка. Закинув малышей в телегу, по каменистой горной дороге начался спуск. Телега резко подскакивала, вытрясая из меня душу. Небольшое количество соломы не спасало от ушибов.
Я и огорчённые гномы ехали в разных углах телеги. Остальные радостные от удачной охоты шли пешком рядом. Ветерок взлохмачивал слипшиеся от грязи волосы моих захватчиков, овевая меня ароматами пота и испражнений.
Господи! Куда я попала?
Стоило нам выйти на большую дорогу, как телегу окружили конные воины. Как в рыцарских романах. Всадники в кольчугах, со знамёнами, на поясах мечи. Суровые гордые лица.
А мир то интересный!
Небольшие переговоры рыжего и воинов. Грустный взгляд, брошенный на меня. Пару монет перекочевавшие из руки воина с пером на шлеме к рыжему. И телега покатила дальше уже под надзором рыцарей.
От этих тоже несло потом, но уже не хотелось вырвать. Летнее солнце раскалило железные кольчуги, заставив страдать их хозяев от жары и тяжёлых доспехов. Уставшая лошадь с понурой головой еле тащила телегу. Внимательно рассматривая меня, всадники о чем-то переговаривались, нетерпеливо объезжая нас, вырываясь вперёд и возвращаясь.
Рыцари на мгновенье сошлись вместе, резко вытянули руки, а потом один с огорчённым видом подъехав, выхватил меня из телеги, ничего мне не объясняя, и посадил перед собой. Мгновенье и три из семи всадников понеслись в сторону поднимающихся из-за горизонта тёмных пиков старой крепости. Боль в избитых в телеге заднице и спине притихла от тепла железной кольчуги и крепких мужских рук, прижимающих меня к рыцарю.
Колотящееся сердце в груди напомнило, как билось сердце певчей канарейки, когда группе детдомовцев попавших в питомник дали подержать птичек. И как я почувствовала слабенькую птичку, с таким же бешено колотящимся сердцем. Её жизнь и свобода зависели только от моей воли. Стоило чуть сильней сжать руку...
Мне казалось, что сейчас я маленькая птичка, раз и меня нет в этом мире.
А вот теперь ко мне вернулось рациональное мышление. И четко вырисовывалась ситуация.
Я попаданка!
И выхода два. Быстро умереть, чтоб не мучатся. Или приспособиться и прижиться.
В любой момент первое возможно. Неосторожное движение и меня как канарейку.
А второе сомнительно, прижиться в этом грубом мире без сильного покровителя, думается мне, невозможно.
В первом случае тоже есть варианты. Возможно смерть это переход или обратно (вопрос хочу ли я обратно?). Или в новый мир (будет ли новый лучше?). Или в небытиё (я, в общем-то, и не устала, что б совсем в небытиё).
Значит решение принято! Жить тут! Всегда туда успею.
Вот с покровителем, и это доказано моей предыдущей жизнью, будут трудности. Чем моя персона может заинтересовать «сильных мира сего»?
Однако, не совсем же я безнадёжна? Сильная, здоровая, в светлом уме и крепкой памяти. И естественные законы знаю. Точные науки для меня всегда были любимыми. Вот с артистизмом, флиртом и интригами не ко мне. Но память у меня хорошая, обиды помню долго, если не сказать на всегда. Все разговоры и события запоминаю и складываю пазлы. От меня невозможно было скрыть правду. Но много зная об окружающих людях, мне никогда не приходило в голову воспользоваться этими знаниями.
- ха, Лагрессы! Где это вы достали такую куколку? В этой дыре?- выдернул меня из дрёмы красиво одетый мужчина лет сорока с седыми висками и мелкими морщинками возле глаз, веером разлетевшимися по скулам. Всадники уже стояли во внутреннем дворе вымощенном вымытой брусчаткой. Раскиданные по площади аккуратные клумбочки с цветущими цветами выдавали присутствие строгой женской руки.
- На, держи!- Выбросил меня, как котёнка железный чурбан.
Пролетев несколько метров, мою совсем не лёгкую тушку подхватил встречающий, и так же небрежно передал слуге, одетому чисто, но беднее. А тот бодро развернулся и занёс меня в помещение полное женщин, с любопытством выглядывающих из-за двери. Поставив на ноги, он хмыкнул и крепко шлёпнул меня по попе.