- Все хорошо, - мягко ответил он, касаясь ее плеча, но слезы продолжали жечь ее глаза. Кей-Ше снова испытыла это чувство, в тысячный раз за последние дни: словно она какое-то отребье в обществе высших существ. В каком-то смысле так и было... не удивительно, что Берк не хотел целовать ее.
- Сэм, о чем бы не думала - прекрати, - внезапно приказал Зарем, слегка сжимая огромной ладонью ее плечо, и Кей резко вскинула голову, чтобы заглянуть в его глаза. Она уже привыкла, что он называет ее чужим именем, как и все. Более того, рядом с ним она чувстововала себя другой, словно каким-то неведомым образом вживалась в образ той землянки, которую никогда не видела. И у нее появлялся шанс быть лучше - ведь Семилла была здесь своей по праву, а значит, она в чем-то была лучше, чище, чем Кей-Ше.
Сейчас, когда они стояли рядом, он казался еще выше, чем обычно... такой же высокий, как и Берк... или даже выше. К тому, что мужчины здесь чуть ли не в два раза больше женщин, привыкнуть было едва ли не сложнее, чем к чувству собственной ничтожности. Кей невольно чувствовала, что все внутри нее встает дыбом и кричит об опасности, а с другой стороны словно просыпается какой-то недолюбленный ребенок и норовит довериться, прижаться поближе, почувствовать себя под защитой... и вслед за тем пробуждалась сексуальность. Хотелось соблазнить кого-нибудь, хотя бы на поцелуи, но она была помолвлена с Берком, которому она нужна меньше всех, и от этого особенно обидно... глупая, глупая Кей. Все эти эмоции - один сплошной ужасный бардак, и все они крайне опасны. Ей надо думать не о поцелуях и не о том, как найти у кого-нибудь защиту. Никто здесь не будет ее защищать, кроме нее самой.
- Я в порядке, - пробормотала она, едва ли не через силу выдавив телепатическую улыбку и первой пошла дальше, поскольку больше не могла выносить его взгляда.
Но в этот момент тонкий голосок сзади окликнул Зарема, и, обернувшись, Кей-Ше забыла о своих проблемах. В коридоре невесть как оказалась зареванная пятилетняя девочка, при одном взгляде на которую сжималось сердце. Маленькая горианка в одной руке сжимала сломанную куклу, а другой тянулась к доктору, и тот мгновенно оказался, рядом, каким-то отточенным, восхитительно нежным движением подхватывая ее на руки:
- Хееей. Кто тут у нас расстроился? - спросил он таким тоном, что Кей-Ше невольно расплылась в улыбке - и девочка тоже мгновенно прекратила плакать, завороженная, очевидно, потоком теплых эмоций, которым Зарем тут же подхватил ее, поддержал так же, как и руками.
Икнув, девочка внезапно громко рассмеялась и не сразу успокоилась, но Зарем продолжал мягко смотреть на нее, негромко что-то говоря, и вскоре малышка объяснила, что сначала у нее сломалась любимая кукла, а потом она испугалась, потому что потерялась. Зарем улыбался ей, кивал, в два счета починил куклу, а потом они пошли обратно по коридору, чтобы проводить успокоившуюся крошечную пациентку по имени Никамая в палату, возле которой уже металась испуганная медсестра с тарелкой детской еды в руках. При виде Зарема она просияла так, что у Кей-Ше екнуло сердце. Ей показалось, что горианка влюблена в доктора эс-Каве.
Отступив на пару шагов, чтобы не мешать, она из-под ресниц наблюдала за тем, как Зарем разговаривает с молодой горианкой. Он отчитал ее за то, что не уследила за малышкой, но как-то так мягко, что медсестра продолжала смотреть на него влюбленными глазами и растерянно улыбаться, пока он не оставил ее в палате наедине с девочкой.
Внезапно сообразив, что чувствует острую ревность, Кей-Ше спешно попыталась взять себя в руки и подумать о чем-то другом.
- К этой девочке никогда не приходят родители, - быстро сказала она, чтобы не позволить Зарему вглядываться в свои эмоции.
- Да. Она под нашей опекой на время лечения, - кивнул он, и они снова пошли по огромному коридору к саду. Чувствуя, что успокаивается, Кей-Ше кивнула и спросила, чем больна девочка, и тут Зарем, который никогда прежде не вдавался в подробности о диагнозах и болезнях, неожиданно пустился в длинные объяснения:
- У нее высокая телепатическая чувствительность. Это значит, что любые эмоции других людей, от грусти до радости, она чувствует очень остро, и это каждый день расшатывает ее нервную систему. Иными словами, ей вообще небезопасно ощущать чьи-либо эмоции, но не ощущать их она тоже не может, поскольку чувствует тогда ужасное одиночество.
- Как же она жила все это время, - ужаснулась Кей-Ше.
- Ей приходилось нелегко, - согласился Зарем, - но подобные заболевания связаны с генетикой и лечатся препаратами, которые не всегда безопасны. Кроме того, ей нужна психологическая поддержка очень высокого уровня на все время лечения. На Горре очень мало специалистов, которые могут это обеспечить, а больных детей все больше и больше.
- Я не знала, что у телепатов такие проблемы, - изумилась она.
Зарем глубоко вздохнул и открыл перед ней дверь в сад:
- Телепатия преподносится как ответ на все вопросы. В каком-то смысле так и есть, но люди забывают, что как только получат ответы на одни вопросы, немедленно начнут задаваться другими. Так что получается, что телепатия - это путь непрерывного развития, а готовы к нему немногие.
Кей-Ше кивнула, глубоко задумавшись. Понять, о чем он говорил, было для нее совсем нетрудно - она сама только сегодня говорила Берку, что не хочет снова переживать такую боль. Только у нее, в отличие от горианцев, не было большого выбора. И теперь получается, что это не так уж плохо? Получается, ей даже повезло?
- А ты планируешь повышать свой уровень дальше? - спросила она, когда они приблизились к взлетной площадке. Невольно глянув вниз, Кей-Ше вздрогнула: она то и дело забывала, что клиника стоит на огромной скале, и внизу - километровые высоты. Что за планета... половина городов в прямом смысле парит где-то в облаках.
- Да, - спокойно ответил Зарем, обхватывая ее за плечи теплыми руками, зная, что ей это нужно сейчас, когда она стоит на краю скалы, уговаривая себя не бояться высоты. Он посмотрел вниз вместе с ней, потом отошел от края на несколько шагов и опустился на одно колено:
- Мои крылья к ваших услугам, эста.
Когда их взгляды пересеклись, сердце Кей-Ше на миг остановилось. Она поймала поток очень теплых, совершенно незнакомых эмоций, подобных которым Зарем никогда ей прежде не посылал. Что это? Он что... флиртовал с ней?