Едва взглянув на умирающего ребенка, Берк почувствовал, как по лицу неконтролируемым потоком хлынули слезы. Он очень любил этого мальчика. Очень привязался. Полгода у него никого не было ближе. Он был уверен, что вылечит его. Если бы ребенок выздоровел, у него был бы высочайший уровень. Он был особенным, но не смог выжить.
- Берк.
- Не могу, - прошептал он, глядя на ребенка. Рядом с мальчиком сидел он сам, с очень спокойным и деловитым выражением лица - тогда он был просто в шоке, не мог поверить, что ребенок умирает. Еще пытался как-то подпитать его, реанимировать - дней семь держал на плаву, с утра до вечера, пока мальчик сам не попросил его. Точнее, не мальчик - то, что было внутри него. Дух, живущий на глубине. "Отпусти меня". Ему Берк не мог бы отказать. И он отпустил, хотя что-то внутри него умерло тогда вместе с ребенком.
- Как его звали? - негромко спросил Тхорн, стоявший рядом. - Тмир. Тмир эс-Рекке.
- Ты знаешь, что ты должен сделать?
- Я не могу, - снова прошептал Берк.
Он знал, что должен отпустить. Знал, что должен простить себя. Знал, что и прощать-то, в сущности, нечего. Он - врач. Пациенты умирают.
- Расскажи мне о нем, - попросил Тхорн, обходя кровать и всматриваясь в белое лицо девятилетнего ребенка.
- Он был удивительный. У него был потенциал выше высшего, при рождении. И он сам меня нашел, не по телефону – лично. Он был первым, чьих родителей я выставил вон из клиники, по его же собственному желанию, представляешь? Он смотрел мне в глаза и сказал: "Они идиоты. Просто возьми надо мной пре-сезариат и сделай все, что нужно".
- Он был прав, - пожал плечами Тхорн. - Почему бы тебе не похвалить себя?
- Похвалить себя? За что? Он умирает, ты что, не видишь? Я был так самонадеян.
У Берка перехватило горло. Он сгорбился, вдруг почувствовав себя старым. Это было именно то чувство, из-за которого он заблокировал эмоции - каждый раз, когда оно наполняло его, работать не хотелось. Ему ничего не хотелось - только умереть.
- Я был не просто его врачом, Тхорн. Он был мне как... друг, понимаешь? Маленький друг. Мы с ним иногда гуляли, играли и очень много разговаривали. Я даже начал его учить, и он многое схватывал. Он был таким смышленым...
- Почему он умер? Диагноз? - требовательно спросил Тхорн.
- У него был слишком высокий разрыв потенциала и фактического уровня, при рождении. Его родители были полными идиотами, Тмир был прав. Они оба были потенциальными высшими, и оба имели крайне слабый фактический уровень. Если бы они нашли меня хоть
на пару лет раньше, я мог бы вылечить его. Если бы он родился с таким же потенциалом, как у них, я бы вылечил его. Но он их превзошел. У него был такой потенциал, Тхорн, если бы ты видел. Выше, чем у нас с тобой.
- Но ты не мог вылечить его?
- Не мог. Сейчас я бы сделал по-другому, но тогда я... я просто не знал этого. Я еще многого не умел.
Прижавшись к стене, чтобы быть как можно дальше от кровати с Тмиром, Берк смотрел только внутрь себя. У него почти не было сил сопротивляться, и все, что он мог - просто машинально отвечать на вопросы Тхорна.
- Но ты сделал все, что было в твоих силах? - переспросил тот упрямо, поднимаясь во весь рост.
- Да.
- Так почему ты не гордишься этим, Берк? - внезапно взорвался эс-Зарка и за одно мгновение оказался рядом, хорошенько встряхнув его за плечи. - Кого ты тут из себя изображаешь? Величайшего? Дракона? Высшее существо? Ты – горианец, ты – человек. Ты сделал все - все, что мог!
- Я не простой человек, - разозлился Берк, стряхивая с себя здоровенные ручищи Тхорна и едва не зарычал ему в лицо, - Мне доверяют свои жизни, потому что я всегда делаю больше, ясно? Он доверился мне!
- А, так это гордыня? - Тхорн насмешливо сузил глаза, давая понять, что злость Берка не произвела на него ни малейшего впечатления. - Не смеши меня, дружище. У него не было выбора, очнись! Он доверился тебе потому, что не хотел медленно умирать. Все, что ты сделал – это облегчил и ускорил его уход, лет на десять. Ты не отнял его жизнь, опомнись. Его жизнь отняли его идиоты-родители. Он же сам тебе сказал, разве не так? Разве он хоть раз обвинил тебя?
Плечи Берка опустились и он сглотнул, впервые решившись сделать несколько шагов к кровати. Его взгляд приковало уставшее, измученное лицо ребенка. Долгие годы он вспоминал его немного иначе: на его лице всегда было вопросительное выражение, словно он ждал чего-то. Но на самом деле Тмир ничего не ждал. Тмир смирился со своей смертью задолго до того, как с ней смирился Берк.