Ермак Александр
Любовь больше, чем правда
Александр ЕРМАК
ЛЮБОВЬ БОЛЬШЕ, ЧЕМ ПРАВДА
Посвящается любимой С.М.
Глава 1
"На дипломатическом приеме"
Катя впервые работала в таком великолепии. Залы с зеркальными стенами и полами. Перламутровые потолки. Золоченые колонны. Лестницы из горного хрусталя. Оркестр в тридцать скрипок. Нежная, спицей вворачивающаяся в самое сердце музыка.
И тут же витали, кружились запахи чудных духов, экзотических фруктов, изысканных вин. Она просто пьянела от них. Никто вокруг не кричал и не ругался матом. Дамы в роскошных платья и бриллиантах, господа с золотыми запонками и булавками брали с ее подноса напитки. Неспешно отхлебывали и даже коротко улыбались ей:
- Спасибо, детка...
Да, они были чрезвычайно вежливы, тактичны. Но Катя чувствовала, что все они смотрят сквозь нее, что им интересно только то, что принадлежит к их кругу. Сколько десятков официантов и подобных ей официанток окружает этих дам с господами здесь. Сколько обслуживающего персонала проходит мимо них каждый божий день в ресторанах, на вечеринках, на таких вот приемах как этот.
В пору было расстроится, но Катя лишь легонько вздохнула. Все-таки это было счастьем оказаться здесь, а не в уличной забегаловке. Среди чистых волшебных переливов света, а не в тусклом мраке слоящегося папиросного дыма. Носить поднос с хрустальными бокалами, а не тарелки с окурками и плевками. Слышать "Спасибо, детка...", а не "Двигай задницей, сучка..." Здесь она даже не чувствовала усталости. Забыла про каблуки, про тяжесть полных бокалов. И Кате хотелось как можно дольше оставаться под этой крышей. Если не участвовать в величественных разговорах, то хотя бы слушать их краем ушка, торжественно стоя среди публики с подносом в руках.
В толпе, переливающейся всеми цветами радуги, мелькали до боли знакомые по светской хронике лица. Артисты, министры, культуристы, моралисты и просто миллионеры.
Двоих мужчин, остановившихся возле нее, Катя опознала с хода. Но вида не показала и даже автограф не попросила. Глаз свой как бы скосила в сторону, но еще больше напрягла итак навостренное ухо. Первым преклонил свою голову худой и богатейший ювелир планеты Мойша Каплан:
- Здравствуйте, Святой Отец...
В ответ Отец Прокопий, занимающий первые строчки во всех официальных поп-парадах, широко раскинул свои святые объятия:
- О, Мойша, друг любезный...
Они с удовольствием обнялись и обсудили текущий процесс.
- Святой Отец, как вам этот маленький праздник живота? Надеюсь вы не разочарованы?
- Что вы дорогой, Мойша. У вас как всегда все в полном соответствии, без греховного изъяна. А кого собственно я должен окропить на этот раз?
- Видите ли, Святой отец, - заозирался Мойша, - у нас завязываются неплохие контакты с Лафландией. И вот сегодня мы отмечаем назначение нового чрезвычайного и вполне полномочного посла... А вот и он, кстати, с моей дочерью. Господин посол, можно вас на минутку...
К ним тут же подчалил весь с иголочки и с дамой, широколицый, импозантный северянин:
- Да, мой драгоценный друг. Мойша обвел залу рукой:
- Надеюсь, вы не скучаете?
На это импозантный дипломатично качнулся на носках своих тюленьих штиблет:
- Что вы, что вы, уважаемый Мойша. Все совершенно достойно на самом роскошном уровне. Я обязательно передам президенту депешу о том, с каким почетом относятся здесь к нашей стране. Косабельно же лично меня, то все в полном ажуре. Ваша дочь - это просто какой-то атас, чудо в вечернем платье. Я прилип к ней как Прометей прикованный... О, я не задел ваших отцовских струн?..
- Чикита - взрослая девушка, - махнул на нее рукой Мойша, - Она прекрасно разбирается в светских приличиях. И вряд ли преступит соответствующую грань без моего ведома. Не так ли, дочь моя?
- Да, папа.., - нехотя потупила взор смуглая и оттого не краснеющая Чикита.
- Вот видите.., - подвел черту Мойша и тут же перешел к делу, - Дорогой посол. Пользуясь случаем я хотел бы представить вам Отца Прокопия Святобартерного - официального архимандрита и неофициального духовного попечителя семьи Каплан...
Отец Прокопий не спеша осенил и окропил представленного:
- Здравствуйте и веруйте...
Услышав это, Мойша удовлетворенно продолжал:
- Дорогой Отец Прокопий. Прошу любить и жаловать чрезвычайного и полномочного посла республики Лафландия господина... Господин, однако, не дал ему договорить:
- О, вам будет очень трудно произнести мое имя в натуре. Можете обзывать меня запросто - "Большой олень". На вашем языке это примерно так получается...
- "Большой олень"... - повторила Чикита. - Не правда ли, это очень романтично, Святой Отец?
- И уникально, - добавил Мойша, - В Лафландии так называют только одного мужчину и только один раз в пятидесятилетку. Лауреата выбирают методом научного тыка из нескольких тысяч вовремя рожденных мальчиков. Носить такое имя - это все равно, что написать себе на лбу - сын прокурора. Я ничего не перепутал, уважаемый Большой олень?
Б.О. учтиво качнул головой:
- Все верно, мой дорогой Мойша... А что в свою очередь означает Святобартерный? Я еще, видимо, чувствую себя не как рыба в вашем языке...
- Как вам сказать, - несколько замялся Святой Отец.
- Видите, ли Большой олень.., - неуверенно начала Чикита.
Их выручил Мойша:
- О, Большой олень, эта история весьма интересна и поучительна. Но одновременно и слишком длина для данного дипломатического приема. Я обязательно расскажу вам ее как-нибудь в другой раз. Идет?
- Замазано, - согласился Большой олень и еще раз заинтересовано оглядел фигуру Отца Святобартерного.
Тот однако смотрел не на Большого оленя. Чикита сопроводила святой взгляд своим и уткнулась в стройные, так и рвущиеся из-под белого фартука Катины ноги. Это светской дочке не понравилось и она сделала официантке ручкой:
- Детка, прогуляйся куда-нибудь. Нас твои услуги не интересуют...
Катя послушно отошла в сторону.
Мысленно она показала Чиките язык. Но чувство досады однако не выпало от этого в осадок. И хорошее настроение как-то постепенно стало улетучиваться.
Впрочем переживать было некогда. Метрдотель дал ей новое указание:
- Часть девушек переходит в банкетный зал. Поэтому тебе теперь нужно двигаться по залу с напитками. Только ради бога повнимательнее. Никого не задевай, никому не мешай...
- Хорошо, - кивнула Катя и осторожно, как корабль в айсберги, вошла со своим подносом в мерцающий, поскрипывающий, пошептывающий и похохатывающий местами "бомонд".
Она шла как учили: с улыбкой и прямой спиной. Легкое опьянение от сказочного окружения постепенно отступало. Катя все увереннее чувствовала себя среди этой толпы. Она шла, не замечая своего фартука. Шла как будто на ней не дешевая бижутерия, а коллекционные диаманты.
В ее движениях появилось достоинство, подбородок приподнялся выше, улыбка утратила искусственность и наполнилась озорством. Она продолжала подавать бокалы. Но не как девочка из обслуги, а как сама хозяйка этого роскошного сияющего дома. Катя не замечала, что многие стали оглядываться на нее, смотреть вслед. Она видела только огни. Фигуры, расступающиеся перед ней. Себя, появившуюся в отражении зеркальной стены. И вдруг она увидала радужный потолок. И ощутила забавную легкость во всем теле. "Я падаю" - поняла-таки Катя. И профессионально застабилизировала в руке поднос с бокалами. И еще успела подумать: "Боже, здесь же такой твердый пол... Будут синяки..." Но упала она не больно. Наоборот - как-то даже мягко и приятно. И отчего-то побоялась раскрыть зажмуренные в последний момент глаза.
Из короткого забытья ее вывел бархатистый, ласкающий ухо голос:
- О, принцесса, надеюсь я не оскорбил вас своим прикосновением. Простите меня, но это была единственная возможность не допустить падения столь хрупкого существа...
Сильные мужские руки поставили ее на ноги и она, осторожно приоткрыв глаза, увидела лицо своего спасителя. Орлиный профиль, уверенный взгляд. Странно, но это лицо показалось ей знакомым, как будто они уже встречались раньше. И не один раз. И чуть ли не в ее комнате. "Бред какой-то - подумала Катя, - это у меня, наверное, от падения..."