Она сладострастно облизала свою ложку и посмотрела ему в лицо. Он же, уже расправившись с мороженым, деловито оглядывал стол, решая, что ему исследовать дальше, пока его взгляд не упал на остатки распотрошенной Пенелопой ватрушки.
— Э нет, она моя! — воскликнула Пенни, выхватывая из-под его протянутой руки свою дорогую ватрушку. — Съешь что-нибудь другое.
— Но я хочу это.
Пенелопа улыбнулась, глядя, как он приподнялся со стула, готовый отстаивать свои неотъемлемые права на кусочек печеного теста. Она прикрыла ладонями свое сокровище. И Рэмзи, перейдя в наступление, покрыл поцелуями ее плечи и выглянувшую из-под халата грудь. Нечаянно задетая локтем ложка упала со стола и, зазвенев, отвлекла внимание Пенни. Воспользовавшись этим, он оторвал большой кусок ватрушки и, удовлетворенно отдуваясь, опустился на стул.
— Это нечестно! — закричала смущенная Пенелопа.
— Добыча, завоеванная в бою. — Он гордо вскинул голову и окинул взглядом ее обнаженные плечи. — Штурм произведен по всем правилам в самом уязвимом месте противника.
Она почувствовала себя осажденной крепостью, измотанной длительной осадой и готовой вот-вот сдаться. Но она не хотела сдаваться так просто и, накинув на плечи сползший халат, с вызовом посмотрела на Рэмзи. Он засмеялся и подвинул поближе к себе завоеванный кусок.» Терпение, главное — терпение «, — уговаривал он себя, в свою очередь искоса глядя на нее.
— Весьма странен выбор блюд на твоем столе, дорогая, — заметил он, поводя рукою вокруг, и, нагнувшись вперед, окунул ложку в теплый овощной соус, предназначенный для лапши.
— Это естественно, — ответила она, широко зевнув. — Ведь он сложился случайно. Просто я всегда прихожу на кухню, чтобы немножко перекусить, когда чем-нибудь расстроена.
— А ты расстроена ныне? — с любопытством спросил он.
— Нет.
Он нахмурил брови и пристально посмотрел на нее.
— Ты напрасно скрываешь от меня истину, — О'Киф потянулся вилкой к банке с лососем, — не надо этого делать, мне неприятно.
— Что-что?
Он невозмутимо пережевывал рыбу, внимательно разглядывая ее лицо. Более всего Рэмзи хотел сейчас разрушить ту ледяную стену отчуждения, что она воздвигла между ними.
— Я не из тех, кого можно так просто обмануть.
— Ты о чем?
— Ты лжешь мне.
— Я беру пример с тебя. Ты ведь тоже не рассказываешь мне, откуда ты прибыл.
— Из Лексингтона, — снисходительно ответил он, беря ватрушку.
— Издалека, — недоверчиво покачала она головой. — И как же ты добрался до того места, где тебя нашли?
— Вплавь.
— Ну вот, теперь ты определенно лжешь.
Рэмзи скептически посмотрел на нее. Ему не хотелось скрывать от Пенелопы правду, но он не был уверен, что она поймет случившееся. Он и сам каждый раз, как только вспоминал об этом, удивлялся тому, что с ним произошло. А Пенни может к тому же испугаться и перестать доверять ему. И тогда она наверняка откажет от дома. А это совсем не входит в его планы.
— Разве так уж важно, откуда я прибыл? — тихо спросил он, вытирая губы салфеткой. — Даже если бы я упал с небес, это вряд ли имело бы хоть какое-нибудь значение. Я, например, мог потерпеть кораблекрушение или стать жертвой матросского мятежа. Но, коли я не ошибаюсь, это никоим образом не отразилось бы на наших чувствах, когда ты лежала в моих объятиях.
« А ведь у него такие искренние глаза, — подумала Пенелопа. — Впрочем, я и сама не слишком-то откровенна со своими знакомыми и вполне могу его понять «.
— Возможно, ты прав, — сказала она.
— Я рад, что ты со мной согласна, — откликнулся он и зачерпнул ложкой какую-то странную желтоватую массу из стоявшей неподалеку тарелки. Но стоило ему только положить ее в рот, как лицо его дико исказилось: глаза полезли на лоб, словно решив, что там им будет приятнее, ноздри расширились, как у объевшегося мякиной жеребца, а на ушах появился нездоровый лихорадочный румянец. — Что это за чертовщина! — тяжело дыша, проворчал он.
— А что такое? — засмеялась Пенни, лукаво глядя на него. — Может быть, соли не хватает? По-моему, вполне приличное блюдо. Маринованные мозги поросенка.
Рэмзи жалобно застонал и выплюнул свинячие мозги на салфетку. Стул испуганно скрипнул под ним, когда он, не дожидаясь последствий проведенного эксперимента, резко вскочив на ноги, бросился к находившейся в кухне раковине. Вослед ему звонким серебряным шариком покатился веселый смех Пенелопы. Открыв воду, О'Киф стал жадно пить прямо из-под крана.
— Тьфу, — он оглянулся, прополоскав рот. — Свиньи явно умом не блещут. И как ты можешь есть такую гадость?
— К этому можно привыкнуть.
— Никогда не стал бы привыкать к подобной мерзости, если бы меня не заставили силой.
— Как хочешь. Мне больше достанется. — Она зачерпнула из тарелки поросячьи мозги и поднесла ложку ко рту. Рэмзи ждал, как зачарованный глядя на нее. Она фыркнула и отложила ложку в сторону. — Я пошутила. Это Хэнк у нас любитель подобных деликатесов.
О'Киф облегченно вздохнул и, подойдя ближе, принялся убирать со стола. Дотронувшись до ее тарелки, он спросил:
— Ты уже закончила свою трапезу?
— Да, — ответила она, вновь сладко зевнув. — Не хлопочи, пожалуйста. Я уберу сама.
Рэмзи ничего не ответил ей. Не мог же он сказать, что это всего лишь прелюдия перед тем, как он возьмет ее на руки и отнесет к себе в постель. Поискав, куда убрать посуду, он открыл дверцу большого белого шкафа, стоящего в углу, и удивился холоду, пахнувшему на него оттуда.
Шкаф сверху донизу был набит самыми разнообразными продуктами.» Видимо, эта штука хорошо проветривается «, — подумал О'Киф, дотронувшись до его холодных гладких стенок. Он не спеша расставил посуду по полкам посудного шкафчика, думая о том, что неплохо было бы всерьез заняться исследованием этого странного помещения, полного самых занятных и загадочных механизмов, и, решив осуществить это на досуге, обернулся к Пенелопе.
Она уже спала. Голова ее лежала на краю стола, а одна рука покоилась на большом румяном пироге с черничной начинкой. Рэмзи улыбнулся и, вернув на место изрядно помятый пирог и вытерши салфеткой испачканную ладонь его неосторожной хозяйки, взял Пенни на руки. Она, не открывая глаз, поудобнее устроилась у него на руках, крепко обхватив за шею. Он ласково поцеловал ее в лоб и понес вверх по лестнице, но, достигнув второго этажа, в нерешительности остановился посреди холла, не зная, куда дальше идти.
Справа были видны двери каких-то комнат. Но О'Киф никогда в них не был и помнил лишь то, что они соединены друг с другом балконом. Его же спальня находилась в конце одного из коридоров, причем напротив располагалась дверь служебного помещения. Он не стал долго гадать и направился налево, где увидел слегка приоткрытую дверь. Толкнув ее плечом, Рэмзи понял, что не ошибся, поскольку сама обстановка представшей перед ним комнаты говорила о том, что в ней живет женщина. Правда, цвета, которыми была отделана мебель, показались ему излишне пестрыми: преобладали синие, зеленые и сизые оттенки, но в общем комната производила благоприятное впечатление. Роскошные пушистые покрывала, мягкие взбитые подушки, легкие светлые портьеры, стулья и пуфики, обитые темным бархатом. И ко всему этому — ужасающий беспорядок. Так что не было сомнений, что хозяйка этого добра — женщина.
Осторожно ступая, Рэмзи пробирался между кучами разбросанного по всей комнате белья, каких-то грязных полотенец, сумочек, платочков. Добравшись до кровати, он бережно положил на нее Пенелопу и огляделся вокруг. Прежде всего его внимание привлек широкий, ниспадающий тяжелыми складками на постель полог.» Как в гареме персидского султана «, — подумал О'Киф, оглядывая свисающие с потолка/тугие полотнища, словно надутые ветром паруса, шелестящие от каждого прикосновения к ним.
Он бережно укрыл ноги Пенни теплым полосатым покрывалом, и она, что-то невнятно проворковав, свернулась калачиком посреди постели. Поправив упавшие ей на лицо волосы, Рэмзи вновь оглядел комнату. Справа в углу стояла странная полированная коробка, покрытая с одной стороны матовым мутноватым стеклом. Под ней — другая, поменьше, с множеством кнопок и рычажков. А еще ниже — что-то напоминающее книжную полку. Рядом с ними находилось множество баночек, флакончиков, кипы бумаг, письменные принадлежности. Какой-то длинный полосатый шарф был обмотан вокруг ножки стула, на спинке висело небрежно брошенное платье, скомканное мятое белье высокой кучей громоздилось на небольшом сером диванчике. Хаос и беспорядок царили вокруг. Словно маленький, но весьма проворный ураган побывал в гостях в этой комнате.