А леса здесь и, правда, были, как в сказке. Они ехали по трассе, окаймленной густым смешанным лесом, но когда тетя Соня свернула с главной дороги на Малахинскую отворотку, они нырнули в светлый сосновый бор. Вика нигде не видела таких сосен, как здесь. Крепкие, огромные, ровные, все, как на подбор - настоящие корабельные сосны. Она опустила стекло, и ее в одну секунду опьянил свежий воздух. Какая красота! Она продолжала любоваться ими, мысленно сравнивая с богатырями из сказки Пушкина: «... Все красавцы молодые, великаны удалые! Все равны, как на подбор. С ними дядька Черномор...» Вместо дядьки Черномора присутствовала тетка Софья. «Что ж, уже не плохо. Могло быть и хуже...» - Виктория не удержавшись, хмыкнула, представив тетю Соню в облачении Черномора, и тут же пристыжено замолчала.
- Вита? - строго спросили из-за руля.
- Все нормально, тетушка.
- Угу, - кратко ответила всегда обычно разговорчивая тетушка.
«Посеешь привычку – пожнешь характер», - так, кажется, всегда говорил папа. «Как бы не высадили меня среди этих сосен. У тети Сони и с привычками все железно, и с характером» - опять легкомысленно подумала Виктория, но на сей раз, воздержалась от смешков.
Какие живописные места на Северо-западе России! Как она могла забыть о такой красоте, своей родной и такой близкой, бессмысленно валяясь, как тающая медуза, на песчаном пляже Тенерифе или Портофино. Она ничего не имела против отдыха за границей, но чтобы затосковать по родному и знакомому, надо до тошноты исколесить полмира, и уже устать от заграничной глянцевости, приглаженности и ухоженности, так говорила ее мама. А может быть, она устала от другого? И позывы к тошноте объяснялись другими причинами? Само по себе место отдыха редко может вызвать негативную окраску, скорее всего, впечатление о нем прочно ассоциируется с тем человеком, который в тот момент находился рядом. Наверное, потому, что рядом с ней был не тот человек, поэтому ее прошлая жизнь и некоторые ее события вызывают у нее стойкое отторжение. Вике захотелось перечеркнуть свое прошлое и забыть его, как страшный сон. Не было. Ничего не было. Это была не она, а другая девочка Тори, которой уже больше нет, она умерла. Все иллюзии и грехи унеслись в невесомом облачке, которое отлетело из сомкнутых губ умирающей. Теперь есть Виктория Владимировна Марголина, двадцати лет, живущая по зову сердца и души. Она начинает жизнь с чистого листа, она молода, хороша собой и сам черт ей не брат. Так, кажется, говорят, когда человек настроен очень решительно и преград для него не существует?
Вика ехала в машине тети Сони по узкой, асфальтированной дороге, с бесконечными поворотами на равнинной местности. От утомительного петляния ей уже стало казаться, что они поднимаются по горному серпантину все выше и выше.
- Вот они российские дороги – семь загибов на версту! – пошутила тетя Соня, нарушая не писаные правила перевозки пассажиров в личном автотранспорте, принятые в семье Малкиных – Марголиных. – Сейчас уже приедем, недалеко осталось, Вика.
- Угу, - кратко ответила ей, вымуштрованная родителями племянница.
И правда, лес постепенно начал редеть и вдалеке Вика разглядела очертания знакомого мощного кирпичного забора. Тетя Соня привычным движением свернула с асфальта на грунтовку и, еще совсем чуть-чуть прогнав «Патрол», привезла Викторию в свои лесные владения.
- Все! Приехали! Вот он наш берендеевский теремок. Помнишь его? Это ты так его называла в детстве, начитавшись «Снегурочки». Прошу! – сказала тетушка и проворно выпорхнула из машины. Вика последовала за ней. Страшный, ужасающий лай, словно раскаты грома, разносился по лесу из-за забора. Виктория с опаской посмотрела на тетку.
- Сейчас, сейчас! Мой хороший мальчик! Сейчас уже мама обнимет тебя! – ласково приговаривала тетя Соня, открывая огромные ворота. – Витка, сейчас я познакомлю тебя с Прохором.