- Но, ты боишься, что к твоим тараканам в голове отнесутся с пренебрежением и непониманием. Хуже, того, могут высмеять, унизить и причинить боль. Да? – мягко и тихо проговорила Женька, продолжая пристально смотреть на смущенную Вику.
- Да! Боюсь. И хочу, чтобы моим тараканам был оказан должный прием и уважение! – весело засмеялась Вика, показывая ямочки на щеках. Женя задорно рассмеялась в ответ.
- Обещаю. Можешь не переживать. Тараканы в моей голове тоже присутствуют, плодятся и размножаются, причем, чем дольше я живу, тем их больше и больше. Так что, удивить меня или шокировать очень-очень сложно, - она улыбнулась, ближе придвинулась к Виктории и нежно обняла ее за плечи. От неожиданности Вика вздрогнула и вопросительно посмотрела на Женю. – Не пугайся и не вздрагивай так, Вика. Прости меня. Я и правда уже настолько привыкла жить под маской, что иногда теряюсь, где она и где я настоящая, – Женя убрала руки с ее напряженных плеч и села рядом на траву. – Я живу в экстремальных условиях и должна каждую минуту быть готова дать отпор и постоять за себя. Ужасно, правда?
- Правда, ужасно, - с сожалением проговорила Виктория. Она смотрела на сидящую так близко Женю и физически ощущала, что тоненькие ниточки доверия и понимания, начинают медленно, но верно набирать силу и расти. – Я не боюсь тебя, Женя. И защищаться от меня тебе не нужно. Я хочу увидеть тебя настоящую, а не придуманную для всех.
- А зачем? – очень тихо, не поднимая глаз, спросила Евгения.
- Зачем? – удивленно подняв бровь, переспросила Вика. – Сама не знаю. Я просто чувствую, что тот человек, который живет внутри тебя, мне очень важен и дорог. Покажи мне его, Женя. А я покажу тебе своего.
- Для этого нужно время, доверие и желание, Виктория... – как-то странно проговорила Женя, пряча глаза и грустно улыбаясь.
- Время и желание есть. А доверие, оно появится. Главное, не бояться его принять. Я расскажу тебе свою историю, а может и не свою... Очень сложно понять, где и когда они переплелись. Я сама иногда пугаюсь от этой неразберихи.
- Вика! – как-то надрывно взмолилась Женя, резко обернувшись и оборвав собеседницу горящим, нетерпеливым взглядом. – Начинай уже. Умоляю! Я вся внимание!
- Да, пожалуй. Тогда слушай ... - и Виктория, стараясь быть последовательной и внятной, начала свое повествование о себе прежней, о жуткой аварии, и ее предыстории, о пяти минутах клинической смерти и о своих видениях во время нее. Они, словно утонули в неясных размытых силуэтах древнего античного, изнывающего от послеполуденного зноя города. Вика рассказывала и пристально всматривалась в лицо Евгении. Как только она начала рассказ о купающейся в бассейне Тесее, еле уловимая судорога пробежала по спокойному лицу Жени и ее глаза засверкали, как бриллианты: ослепительно и дерзко. Виктория продолжала... Она описала появление Птоломея, разговор двух влюбленных в купальне; стараясь ничего не упустить, детально и тщательно передала их ссору и то, что произошло дальше.
- За этот безумный поступок он был проклят, и его душа должна была вечно скитаться по свету, переселяясь из тела в тело, до тех пор пока не встретит погубленную душу и не воссоединится с ней... – перейдя почти на шепот, прошелестела Виктория, глядя в пылающие Женькины глаза. - Их души должны встретиться! В этой жизни они должны найти друг друга, я знаю. Моя душа уже устала его ждать. Тесея живет во мне, она зовет, толкает меня на поиски; она управляет мной и щедро делится своими знаниями. Я не знаю, где она и где я, настолько тесно мы вросли друг в друга в едином огромном желании скорее найти его.
- Пожалуйста, перестань, – больным, хриплым голосом прервала ее речь Женя. Она как-то неловко поднялась с травы и кривовато улыбаясь, стараясь не смотреть Виктории в глаза, жутким, чужим голосом произнесла: «Прости меня...» и мгновенно шагнув в глубину леса, растворилась в нем.
- Главное, не бояться его принять, – горько прошептала Виктория, еле сдерживая слезы обиды. – А ты боишься.