Обратит ли кто-нибудь внимание на его лошадь, прежде чем она умрет от голода? Он находился в нескольких сотнях ярдов от дороги, которая вела из Кроптона в Пиккеринг. Когда он ехал по ней, ему не встретилось ни души. Его надежды на то, что какой-нибудь олень сумеет раскопать камни, доказывали тот факт, что он начинает понемногу сходить с ума.
А может, он уже лишился рассудка? За мгновение до того, как крыша обрушилась, он уголком глаза заметил некое движение. Он подумал, что там кто-то находится, но когда посмотрел в том направлении, его ослепил солнечный луч. Ему не хватило мгновения, чтобы снова посмотреть в ту сторону, потому что между ним и отблеском солнца с грохотом рухнули камни.
По крайней мере если он умрет, он избежит сумасшествия, которое навязалось на их семью. Он порой замечал его признаки, когда стал достаточно взрослым. К тому времени он уже стал понимать, что другие люди ведут себя не так, как его отец. Слуги шепотком рассказывали всякие истории. Они так говорили, когда не знали, что он их слышит, или когда были слишком расстроены, чтобы соблюдать осторожность. Это были истории о его отце, деде, прадеде и других его предках. В них говорилось о том, что люди из рода Брэддоков сходят с ума до того, как достигнут тридцатилетия. До этой даты ему оставалось всего лишь несколько дней.
Александр снова закашлялся, не в силах остановить приступ. Опираясь спиной о дальнюю стену пещеры, он разглядывал камни и землю перед собой. Земля под ним была влажная, он ощущал смрадный запах. Запах смерти. Он давно преследовал Александра, влажные нечистоты напоминали вызывающие отвращение запахи свежепролитой крови и страданий. Причиной гнилостного запаха было то, что земля впитала в себя кровь и разлагающуюся плоть.
Когда-то он готов был впасть в подобное забытье с чувством удовлетворения, но он выжил. Пережил баталию. Пережил предательство… Пережил только для того, чтобы умереть сейчас среди стен, возведенных людьми, которые превратились в пыль тысячелетие назад. Вот чертовщина!
Он не позволит воспоминаниям терзать его душу. Он пришел в эти места, чтобы убежать от подхалимства. Когда его тело обнаружат под землей, осознают ли те, кто прославлял его, что он такой же смертный, как и любой другой человек?
Он пошевелился, но тут же замер, поскольку на него посыпались крупные комья земли. Может быть, если он доживет до зари, солнечный свет пробьется сквозь нагромождение камней и подскажет ему способ спасения. Предвечерние же тени порождали впечатление, что перед ним сплошная стена.
Его голова опустилась на грудь, и он поморщился, ощутив боль в черепной коробке. Если ему суждено умереть, то надо принять это как данность. Он покончил с попытками играть роль героя. Это может быть его первой безумной идеей с того момента, как он купил офицерское звание.
Послышался стук снаружи. Может, это его лошадь сорвалась с привязи? Или же кто-то оказался рядом с пещерой? Он медленно поднял голову.
Свет! Между камнями появился луч света. Александр пополз вперед и стал разгребать обломки.
– Осторожно! – услышал он чье-то предупреждение и почти одновременно грохот падающих камней. Один из них едва не попал ему в голову. – Дайте мне разгрести камни снаружи. Мне здесь видно, что я делаю.
Женский голос. Блестяще! Вначале он позволил себе оказаться в западне, а теперь его спасение зависит от женщины. Если бы его спаситель был мужчиной, за этим последовало бы рукопожатие, возможно, несколько пинт эля в ближайшем пабе. И они сочлись бы. Что касается женщины, то она будет ожидать более изысканного проявления благодарности. Духи? Нет, это слишком интимно. Коробка чаю? Возможно. Конечно, Нора настояла бы на чем-то более ценном с учетом трудности задачи.
Он попытался выбросить эти мысли из головы. Ему не придется покупать никакие подарки до тех пор, пока он не выберется из этой гробницы. А женщина в одиночку не сможет убрать те валуны, которые заблокировали вход.
– Позовите кого-нибудь на помощь! – крикнул он. Голос его прозвучал еле слышно, он походил скорее на шепот, который гулко отозвался в его голове.
– Я смогу это сделать сама. – Ее слова прозвучали так, словно она произнесла их сквозь стиснутые зубы.
– Вы повредите себе руки!
– Позвольте мне самой судить об этом.
– Мисс…
– Заткнитесь! – оборвала его женщина.
Александр почувствовал себя дважды шокированным. Он никак не ожидал услышать городской жаргон столь далеко от Лондона. Опять же его спасала не просто женщина, но и весьма упрямая женщина. Однако он находился не в том положении, чтобы быть привередливым. Он должен быть благодарен за то, что независимо от причины она пришла к руинам Римского лагеря.
Он услышал, как ещё несколько булыжников были отодвинуты в сторону. Когда женщина вскрикнула от боли, он участливо спросил:
– Вы ушиблись?
– Да!
– Вам упал на ногу камень?
Последовала пауза, и Александр подумал, уж не обидел ли он ее настолько, что она ушла. Но затем он услышал:
– Два камня сдвинулись и прищемили мне большой палец. – Александр с удивлением услышал почти веселые нотки в ее голосе. – Но не беспокойтесь обо мне. Палец не сломан, просто он посинеет.
Два камня перед Александром сорвались с места и покатились, подпрыгивая, в его сторону; другие камни со скрежетом пытались удержаться на месте. Родилась мысль, что камни – это войска, которые мешают врагу вбить клин и прорвать оборону.
Он не хотел думать о баталиях. Этот грохот. Этот смрад. Ужасные картины. Бренность всего земного. Он приехал сюда, чтобы забыть эти бередящие душу воспоминания, но они гнались за ним, словно гончая за лисой.
– Отодвиньтесь подальше! – крикнула женщина. – Я попытаюсь столкнуть несколько камней внутрь.
Он неуклюже отполз от входа, словно длинноногий краб.
– Отползли? – Ее голос прозвучал как-то совершенно по-новому в пространстве, где он прижался, согнувшись в три погибели, к стене.
– Да, – откликнулся он.
На какое-то время воцарилась тишина. Затем один из камней отделился и покатился к нему. Другие раскатились по полу. Александр напряженно ждал, не обвалится ли вслед за этим потолок.
– Чего вы ждете? – крикнула женщина. – Вылезайте, если способны!
Это был самый лучший совет, который он получил после того, как ему сказали, что на поле боя самое главное – не терять головы. Вскарабкавшись на камни, он ухватился за пучки травы и высунулся наружу. Его схватили за плечи и потянули. Оттолкнувшись ногами, он постарался выбраться на поверхность.
Едва его ботинки появились над отверстием, позади раздался грохот. Он перекатился на спину и сел. Облако пыли окутало его лицо. Он закашлялся, пытаясь рукой отогнать пыль.
– Это счастье, что вы перестали спорить со мной, – услышал он над собой женский голос.
Александр повернул голову налево. Его спасительница сидела на валуне, который был слишком велик для того, чтобы она могла сдвинуть его сама; ее локти упирались в колени, и она пыталась отдышаться. Соломенная шляпка скрывала ее лицо, но были видны густые темно-каштановые косы, падавшие ей на спину. Простенькое светло-серое платьице было перепачкано землей. Перчатки на ней были изорваны и в пятнах крови.
– Похоже, вы правы, – сказал он, соображая, хватит ли у него сил для того, чтобы подняться на ноги. Она взглянула на него, и слова мгновенно испарились из его головы, словно он никогда не знал ни единого слова.
Черты ее лица были поистине очаровательны: изящный нос, нежно-розовые щеки, подбородок, свидетельствующий о том, что она всегда была столь же упрямой, как и во время его спасения. Затем он увидел ее глаза. Они были цвета ее платья с зеленоватым и голубым оттенком. Интересно, подумал Александр, их цвет становится интенсивнее под влиянием эмоций? Сейчас они были тусклыми от усталости, словно в них погас огонь.