— Спасибо, Тамар. Прямо полегчало.
— Полегчало и то хлеб. Нервы, Марусь, надо беречь. Вон моя родственница, Надюша, из-за своего муженька-алкаша страдала, слезы проливала, в итоге её от этих самых нервов и скрючило. Да так, что теперь болезная в инвалидной коляске на всю жизнь. Посему, девонька, не выдумывай себе нервы крутить. А пока давай ка спать. Вставать-то нам с тобой засветло.
***
Павел весь день провел, как белка в колесе. Не было всего три дня, а дел накопилось словно за неделю. Уставший, но счастливый мужчина возвращался домой. Он уже предвкушал встречу со своей малышкой. Не терпелось прижать Марусю к груди и держать у сердца всю ночь. Так не хотелось Паше отпускать девушку на следующий день в родные пенаты. Укатил бы с ней, да дела. Страшно представить что будет, если он на неделю уедет или на две. Макс давно ему предлагал взять второго зама. Видимо придется прислушаться. Иначе личная жизнь закончится, так и не успев начаться.
Мужчина позвонил в дверь. Ключи от дома он с собой не брал, решил оставить Маше. Дверь открылась. Павел зашел и обнаружил там не ту женщину, которую ожидал. Далеко не ту.
— Алина, какого черта ты здесь делаешь?
— Павлуш, какой ты грубый.
— Алина, не зли меня. Отвечай! — прогремел голос Павла на всю квартиру.
— Тебя жду. Ключи твои вернуть.
— Не понял. Откуда они у тебя?
— Помнишь, я здесь ночевала. Тебя еще срочно вызвали. Тогда ты и дал мне запасные ключи.
— Так возвращай, раз пришла. И где Маша?
— Уборщица что ли твоя новая? — при этих словах мужчина зло сверкнул взглядом. Брюнетка сразу вся скукожилась.
— Где она?
— Она меня, как увидела, сразу сбежала. Странная какая-то.
— Что ты ей сказала?
— Ничего.
— Алина?!
— Правда, Павлуш, ничего.
— А с чего ты тогда взяла, что она моя уборщица? — глаза девушки нервно забегали.
— Я так подумала. Ещё у нее спросила, уборщица ли она. После этого девушка и убежала.
— Тебе думать противопоказано, идиотка! — мужчина сжал руки в кулаки. Ему хотелось придушить эту глупую безмозглую куклу. Но приходилось держать себя у руках. — Алина, оставляй ключи и проваливай. Желательно из моей жизни. И навсегда. Иначе про карьеру инстаблогерши можешь забыть. Всё ясно?!
Алина испуганно захлопала глазами, схватила свои вещи и убежала.
Павел прошел в зал, как-то устало сел на диван и потер глаза.
— Ох, малышка. Что же ты напридумывала себе, — расстроенно произнес мужчина.
17
Павел вот уже полчаса упорно дозванивался до Маши. Трубка на том проводе бессовестно молчала. Мужчина написал ей сообщение с просьбой ответить, но девушка вновь проигнорировала. А после и вовсе отключила мобильник. Павел со всей злостью хлопнул ладонью по столу.
— Да что же это такое!
Мужчине захотелось смочить горло, он направился на кухню. Там обнаружил кастрюлю с борщом и картошку с мясом. Вспомнил, что за весь день ни разу не поел. Наложил тарелку ароматного супа, уселся за стол. Нужно было передохнуть, подкрепиться. И тогда он обязательно что-нибудь придумает. Борщ согревающей волной наполнил желудок Паши. Наваристый, с большими кусками мяса. Все как он любил. Теплом наполнился не только организм, но и душа мужчины. Мария приготовила со всей любовью. Его женщина. Заботливая, уютная. Павел положил грязную тарелку в раковину и достал телефон.
— Макс, привет.
— Слушаю Вас, Павел Александрович.
— Помнишь, я тебе поручил выяснить всё об ипотеке Ивановой Марьи Михайловны?
— Кузнецовой.
— Что?
— Фамилия у девушки Кузнецова.
— Хм. — неприятно удивился мужчина. Маша была замужем и не сказала? Странно. Почему скрыла? Тогда логично для чего брала ипотеку. Развелась, вот и вынуждена тянуть эту лямку в одиночестве.
— Павел Александрович, папка с отчетом у вас на столе, как вы и просили.
— Хорошо. Макс, а ты помнишь её адрес?
— Конечно.
— Скинь мне смской.
— Сию минуту.
Мужчина залез в интернет, забронировал билет на самолет и вышел на балкон. На небе светила одинокая луна, ещё больше навевая тоску. Чувство одиночества ему не чуждо, скорее наоборот, его постоянный спутник. Но именно сейчас Павел осознал, что готов связать свою жизнь с человеком, с Марусей. Она именно та женщина, которую он любил когда-то и любит до сих пор. Возможно поэтому мужчина не женился до сих пор. Никто не могу сравниться с ней, с единственной, кто заставляет его чувствовать, любить…
Захотелось под завязку наполнить легкие крепким табачным дымом. Паша вздохнул. Год назад он бросил курить, но сейчас бы все отдал за одну сигарету, за одну затяжку. Мужчина достал телефон, поставил будильник и направился в комнату. Кинул раздраженный взгляд на пустую холодную постель и пошел в душ. Не так должен был закончится этот день. Совсем не так. Горячие струи воды расслабили Павла. Теперь можно лечь спать. Завтра предстоит непростой день.
***
Маша вышла из поезда, покрепче запахнув полы пальто. Холод неприятно лизал открытые участки тела. Девушка быстрым шагом прошла к стоянке такси, юркнула в машину и назвала свой адрес. Для Марии это место стало вторым близким городом, но не менее любимым. Мимо пролетали дорогие сердцу улицы, здания, магазины. Это всем знакомое чувство ностальгии всегда возникает, когда приезжаешь в родной город после разлуки. Начинаешь вспоминать, что по этой улице ты гуляла с подругой, а у того здания кафе проходило одно из свиданий с милым парнишкой, от которого твое сердце мчалось вскачь. А вот та лесопарковая зона хранит воспоминания твоей первой попойки и она же хранит твои объятия с кустами, после той же пьянки. Много дорогих сердцу моментов хранит родной город, сам не замечая того. Поэтому с такой любовью мы вспоминаем о нем.
Мария смотрела на свой город с необъяснимой тоской. Казалось, что с момента её отъезда в Москву прошли годы, никак не неделя. Родные места не успокаивали девушку. Маша залезла в сумку и достала спрятанное кольцо. Надела его на безымянный палец. Вместе с кольцом из прежней жизни вернулась и девушка из той же жизни.
В квартире Марию никто не встречал. Игорь как обычно сидел за компьютером и был занят очередным данжем в онлайн игре. Маша сейчас была даже рада этому. По крайней мере муж не заметит её состояния.
— Маш, это ты?
— Как-будто это может быть кто-то другой, — шепотом пробубнила себе девушка под нос, стаскивая с усталых ног сапоги. Но вслух крикнула другое, — Я.
— Я там пожрать сварганил. Ты поешь. С дороги же.