Ангелина чертыхнулась, с яростью швырнула мобильник в сумку и нервно отпила большой глоток кофе. Горячий напиток обжег горло. Рука дернулась и брызги эспрессо расплылись уродливыми пятнами на белоснежной блузке.
— Черт! Да что же это такое!
Девушка вернулась в зал ожидания молчаливой и злой. Павел был погружен в работу. Пара улетела в шесть утра по расписанию.
Паша мчался на такси со счастливой улыбкой. Маша наверняка отошла от их последнего конфликта. Наконец он её обнимет, скажет о своих чувствах, о его планах на их совместную семейную жизнь. Сколько времени они потеряли просто так. Глупые обиды, непонятные ссоры. Всё это неважно. Главное их любовь и их сын.
Павел с замиранием сердца зашел в квартиру. Он ждал, как его малышка встретит его. Отведет на кухню и накормит чем-нибудь вкусненьким, домашним. Как же ему этого не хватало за прошедшие сутки…
Но дом встретил его холодной и немилосердной тишиной.
Мужчина быстрым шагом направился в детскую. Кроватка была пуста, как и диван. Комната вообще выглядела какой-то одинокой, нежилой. Паша распахнул дверцы шкафа. Полки сияли идеальной чистотой. Сердце Павла сковал страх. Лишь на тумбочке он обнаружил небольшой клочок бумаги. Там было написано: «Мы уехали. Не ищи нас. М.»
42
Павел тупо уставился на записку и не мог поверить своим глазам. Это что, розыгрыш такой? Мозг отказывался воспринимать эту информацию. Он ещё раз бегло пробежался по комнате глазами, надеясь отыскать хотя бы одну зацепку. Хотя бы одну вещь, которая бы успокоила его и сказала, что написанное в записке чья-то неудачная шутка, чьё-то бессовестное вранье. Но нет, каждый уголок комнаты глухо молчал, вся мебель оставалась безразлично пустой, и даже сам воздух был наэлектризован духом тоски и одиночества. Его малышка сбежала…
Мужчина схватил смартфон и нажал на кнопку вызов на абоненте Маша. На том проводе бесстрастная девушка сообщила, что абонент не абонент. Паша жестко выругался и сделал второй звонок, но уже другому человеку.
— Вера Ивановна, доброе утро!
— Пашенька, привет.
— Вера Ивановна, а вам Маруся случайно не звонила? Ничего не говорила?
— Нет, мы с ней последний раз дня четыре назад созванивались. Что-то случилось? Что-то с внуком?
— Нет, ничего. Всё отлично, Вера Ивановна. Лёва растёт не по дням, а по часам.
— А что дочка мне не рассказала?
— Так это…, - Павел судорожно запустил ладонь в шевелюру, на ходу придумывая, подходящий ответ, — женимся мы, — неожиданно для себя выпалил мужчина ответ. А с другой стороны, он ведь действительно хотел на Маше жениться. Осталось только её разыскать.
— Правда! Как я рада, сынок. Ну наконец-то созрели. Давно пора. Поздравляю вас. Ты уж передай дочке, чтобы мне позвонила почаще. Я так соскучилась по ней и внуку.
— Конечно, Вера Ивановна. До свидания.
— Пока, родной.
Мужчина кинул трубку. Прошелся вдоль комнаты взад и вперед. В голове всё смешалось в кашу. Раз Маша не поехала домой, то куда она могла податься? Мысли сменяли одна страшнее другой. И главное почему она все бросила и уехала? Неужели из-за последней ссоры. Но ведь это такая глупость. Мария не похожа на капризную барышню, которая из-за ерунды пакует чемоданы. Паша вновь схватился за смартфон.
— Макс!
— Да, Павел Александрович.
— Срочно! Нужно найти Иванову, то есть Кузнецову Марию Михайловну. Обзвони все больницы, морги, что там ещё обзванивают. Короче найди мне её. Достань хоть из-под земли! Понял!
— Павел Александрович, успокойтесь.
— Я спокоен! — рявкнул мужчина так, что его лицо побагровело. Зажмурился, сделал глубокий вдох и выдох и, открыв глаза, уже спокойнее заговорил.
— Мой сын пропал вместе с его матерью.
— Хорошо. А вы пробовали Машиной маме звонить? Может девушка соскучилась по дому. Захотела вернуться?
— Ничего она не захотела. Вера Ивановна не в курсе.
— Может просто не предупредила?
— Хорошо, отправь одного человечка к ней в город. Пусть убедится.
— Павел Александрович, у вас в подъезде стоят камеры. Думаю, что стоит проверить, когда и с кем в последний раз девушка выходила из дома.
— Вот я дурак! — стукнул себя по лбу мужчина. — И как мне сразу это не пришло в голову! Ты начинай обзванивать, а я к консьержу.
Камеры показали выходящую из подъезда Машу с ребенком на руках в сопровождении Катерины. Они сели в черную машину и уехали. Глаза вспыхнули яростным огнем. Павел свёл челюсти, крылья носа раздулись, как капюшон у кобры. В эту секунду он был готов придушить неугомонную, наглую, взбалмошную брюнетку. Он записал номер тачки Кати и снова набрал зама.
— Она уехала со своей подругой. Номер машины я тебе отправлю в сообщении. Достань мне беглянок! — прорычал мужчина.
Павел вернулся домой, не снимая обувь, прошел в гостиную и рывком распахнул дверцы бара. На него смотрела богатая коллекция редкого алкоголя. Рука схватила первую попавшуюся бутылку. Мужчина с легкостью откупорил её. Ему сейчас неважно было что пить. Водку за сто рублей или виски за десять тысяч. Срочно до дрожжи в руках хотелось напиться. Сегодня можно. Его бросила любимая женщина. Никто её не похищал. Она сама. Сама упаковала чемодан, сама забрала Льва, сама селу в эту чёртову машину.
Хотелось завыть. Хотелось срочно отыскать девушку, стряхнуть её за тонкие плечи и спросить: за что, почему. А потом обнять, сжимая до хруста в костях, зацеловать до тёмно-фиолетовых засосов, уложить в постель и вытрахать из неё всю эту дурацкую, бабскую дурь. Сумасшедшая боль до ломоты в мышцах скручивала мужские внутренности. Горечь одиночества растекалась по венам и разъедала всё изнутри. Забыться. Только потеря памяти могла ему помочь. И именно этим он сейчас и займется.
Он плеснул себе в стакан янтарный напиток, покрутил в руках, наблюдая за игрой света на дне стакана и залпом, не морщась, осушил. Достал телефон из заднего кармана и пальцем правой руки стал бегло листать книжку контактов. Абонента Катя не обнаружилось. Видимо он так и не потрудился обзавестись номером подруги своей малышки. Мужчина отшвырнул бесполезный смартфон. Снова налил себе огненную жидкость и выпил двумя крупными глотками…
Тишину комнаты прорезали звуки тяжелого рока легендарной группы прошлого столетия. В кои то веки никто не обращал на это никакого внимания. Однако мелодия бас-гитары не сдавалась и продолжала настаивать обратить на неё должное внимание.
Тяжелая голова в свою очередь отказывалась подниматься с подушки. Но противный звук, словно от трансформаторной подстанции, не позволял предаваться блаженному забытью и дальше. Павел разлепил глаза, пытаясь понять, где он находится и откуда этот противный писк. Пробежавшись глазами, мужчина понял, что после вчерашней попойки умудрился уснуть на диванчике в детской. А эту ужасную долбящую мелодию, по всей видимости, издает его собственный телефон. Первый раз в жизни он пожалел, что на звонок поставил любимую группу нирвану. Лучше бы увлекался классикой. Тогда сейчас бы в его голове пульсировала набатом не кувалда, а так детские молоточки. Паша замычал. Протянул руку к своему мобильнику, который почему-то валялся на полу, но тот как назло уползал от него. Мужчина ещё немного потянулся, дотронулся кончиками пальцев до заветной цели и с грохотом упал. Головная боль достигла апогея. Паша резко вскочил и бодренько для его полуживого состояния ломанулся в туалет. Вчерашняя попойка отказывалась хоть на секунду задерживаться в его желудке. По возвращении в спальню, телефон угомонился. Паша поднял его. Звонил Макс. Время на часах показывало полдень. Это же надо было столько пить и столько спать.