— Павел, — практически шепотом произнесла Маша и замолчала.
— Ну, Павел, а дальше-то что? Что за Павел? Из тебя что, объяснения вытягивать в час по чайной ложке?
— Катюнь, тот самый Павел. Помнишь, двенадцать лет назад?
На том проводе возникло минутное молчание. После чего собеседница заорала в трубку так, что у Марии заложило уши.
— Тот самый?! Это тот единственный засранец, что посмел меня отшить? Одно хоть радует, что ради тебя. За это я его и простила.
— Да, тот самый.
— И как вы с ним умудрились столкнуться?
— Он мой заказчик. И сегодня мы с ним ужинали.
— Нифига вы шустрые? Ты что моя праведница хочешь сказать, что наконец мужу изменила? — обрадовалась Катерина.
— Кать, ну что ты такое говоришь. Нет конечно. Ничего такого не было.
— Да ну тебя. Вспомнили бы молодость. Все-таки он твой первый мужчина, так чего стесняться. А кстати Паша-то в курсе про твоего Игоря?
— Нет, я не сказала. Стыдно стало. Что я про него скажу? Безработный? А Паша холдингом руководит.
— Ого! Молодец, Павлик! Выбился все-таки в люди. А ты молодец, что не рассказала. И не вздумай этого делать! Хоть где-то ты мозги включила. Вы с ним планируете ещё встречаться?
— Да, на завтра назначена встреча, — настороженно ответила Мария, предчувствуя неслучайный интерес Катерины.
— Так, подруга, раз пошла такая пляска. Слушай сюда. Надеваешь завтра красное платье-пиджак, которое мы с тобой в прошлом месяце покупали. Ты в нем просто конфетка. Делаешь макияж поярче. Волосы оставь распущенными, хватит эти убогие ракушки делать. И идешь вновь покорять шикарного богатого мужика! — вдохновлённо произнесла Катя.
— Катюш, ты что такое говоришь? У меня же Игорь, — попыталась отмахнуться от подруги Мария.
— Расслабься ты уже. Забудь ты хоть на время про своего Игоря. Не муж, а аппендикс какой-то. Позволь себе хоть раз в жизни побыть женщиной. Если Пашка снова захочет за тобой приударить, а он захочет, то не будь дурой, не отказывайся.
— Катюш, но как же так. Это же неправильно.
— Неправильно ипотеку выплачивать самой при живом муже, — зло ответила Катя. А потом выдохнула и уже как-то грустно произнесла. — Машунь, просто услышь меня, расслабься. По крайней мере пока ты в Москве. Отпусти себя. А потом будь что будет.
С мыслью будь что будет Мария погрузилась в сон. А ведь и вправду, может стоит послушаться подругу. Ведь Катя живет, как у Христа за пазухой, в отличие от нее. А значит её философия жизни явно действеннее. А Игорек за своими компьютерными игрушками даже не заметит ничего. Но как же это все неправильно…
7
— Маш, этот пункт наши юристы изменили. Мы внесем его в протокол разногласий, — кропотливо изучал детали договора Павел.
— Да, Паш, это вполне справедливо, — согласилась Мария, склонив свою голову над бумагами.
— И со сроками надо что-то придумать. Нужно все сделать за более короткое время.
— Хм, мне нужно обговорить со своим начальством. Ты же понимаешь, это издержки. Необходимо будет дополнительно нанять рабочую силу.
— За деньги не переживай. Главное результат, — уверено произнес мужчина.
— Паш, это значит, что ты заключаешь с нами договор?
— Марусь, как я тебе могу отказать? Конечно, — улыбнулся Павел.
Девушка обрадовалась. Значит сегодня она со спокойной душой свяжется с Владимиром Сергеевичем, обрадует его, и шеф наконец отстанет от неё со своими докучливыми звонками.
— Маш, ты не устала?
— Да вроде нет. Мы же с тобой только час назад начали изучать контракт.
— А я очень, — мужчина резко поднялся со своего места, кинул свои бумаги на стол. — Значит так, сейчас договор отдам своему заму, пусть он изучит до конца, внесет свои поправки. А мы с тобой рванем на красную площадь. Ты же наверняка там не была? Хотя отказы все-равно не принимаются.
— Нет, не была. Да и когда мне? Я же только день назад прилетела. Не успела еще.
— Вот и отлично. Тем более, что я сам там был от силу пару раз.
— Как так получилось? — удивилась девушка
— Работа.
***
Пара неспешно прогуливалась по красной площади. Девушка с детства мечтала побывать в этом месте. И вот наконец она здесь. Маша осматривала все вокруг восхищенным взглядом. Глядя на Московский Кремль, Мария представляла, как сейчас в эту минуту Президент решает какой-нибудь жизненно важный вопрос. А она просто гуляет здесь, под ручку со своим бывшим парнем, со своей первой любовью. Глядя на ЦУМ думала о том, сколько же нужно её зарплат, чтобы хоть что-то приобрести себе в этом люксовом магазине. Покровский собор Машу просто покорил. В жизни он ей показался ещё величественнее, чем на фотографиях.
— Можем заглянуть в исторический музей, если хочешь, — предложил Павел.
— Нет, Паш, давай не в этот раз. Хочется просто прогуляться, подышать свежим воздухом.
— Хорошо…Марусь, а ты все также на десерт предпочитаешь фисташковое мороженое?
— Да, мои вкусы практически не поменялись.
— Здесь как раз рядом находится кафе, где я хотел бы тебя угостить наивкуснейшим мороженым.
— Угощай.
— Тогда пошли, — мужчина взял за руку Машу и повел по направлению к заведению.
— Все так же любишь дождливую погоду, встречать закаты и читать Блока?
— Ты до сих пор помнишь? — засмеялась девушка.
— Помню. Ничего не забыл. А ещё помню, что ты всегда фанатела от Бреда Пита.
— Не фанатела, Павлик, — слегка толкнула девушка мужчину в бок. Отчего он только рассмеялся. — Он лишь мне нравился. Хороший же актер.
— Хороший. Ты меня так сто лет не называла, — нежно посмотрел Павел на Машу. Та смущенно отвела взгляд.
— А помнишь, как мы с тобой от разъяренной толпы фанатов местной футбольной команды убегали. Мне кажется я никогда так быстро не бегал, — мужчина заливисто засмеялся. Мария подхватила и тоже задорно захохотала.
— Конечно помню. Это же надо было при них так облить грязью их идолов, их любимую команду. У тебя хотя бы ноги длинные, а вот как мне было тяжко бежать. До сих пор в пот бросает. Мне было тогда так страшно, я думала тебя в порошок сотрут, и меня за компанию.
— Нам повезло, что, пробегая мимо одного дома, бабулька сжалилась над нами, думая, что за нами гонится гопота, и впустила в подъезд. Иначе хана бы нам Машка с тобой была. Порвали бы нас, как Тузик грелку на мелкие лоскутки. И не гуляли бы мы сейчас с тобой по красной площади.
Девушка улыбнулась, но потом резко поменяла выражение лица, стала серьёзной. Она тихо произнесла: