— Ты выбираешь самое неподходящее время, чтобы проявить благородство, — сказала наконец девушка.
— К черту! — Киллоран резко оттолкнул ее и отвернулся. — Ступай спать, Эмма.
Граф чувствовал спиной ее взгляд. Ощущал исходившее от нее тепло. «Иди же! — мысленно молил он. — Ради всего святого, уходи!»
Эмма помедлила, потом все-таки сделала несколько шагов. Киллоран старался думать о чем угодно, лишь бы не о том, что ни в коем случае не должно произойти. Это бы и не произошло, не замри она еще на одну секунду… не коснись ее плечо его руки.
Все доводы разума и зароки пошли прахом — Киллоран схватил девушку в объятия.
Эмма потянулась к нему, в надежде на поцелуй, и это стало последней каплей в чаше терпения графа. Он отбросил в сторону шаль Эммы, сорвал с нее нижнюю юбку, а с себя всю одежду. На сей раз ложа не было, и они рухнули на пол.
Не было и ласк. Киллоран сразу овладел Эммой, и в это мгновение он забыл обо всем на свете. Она сама была возбуждена ничуть не меньше, чем два часа назад, поэтому не успела толком осознать, что это произошло. Эмма вскрикнула, почувствовав боль, но, когда граф на секунду остановился, она крепче прижала его к себе, дав понять, что принимает эту боль и покоряется ей. Впрочем, боль тут же сменилась наслаждением.
Ничего изменить уже было нельзя. Киллоран долго сражался с собой, противясь неизбежному, но на то оно и неизбежное, чтобы произойти. Он уступил желанию, столь сильному, что все прочие желания отступили перед ним. И сейчас они были одна плоть и один дух. Киллоран все крепче сжимал Эмму в объятиях, словно пытаясь снова обрести ту часть себя, которую давно считал похороненной.
Первое ощущение, которое было из числа реальных, — пол. Холодный деревянный пол… Киллоран перекатился, не выпуская Эмму из объятий, так что теперь сверху оказалась она. Более прекрасной картины он еще не видел… Когда граф сильно и нежно сжал ее бедра, определяя ритм музыки их любви, Эмма затрепетала. Через несколько минут она достигла пика наслаждения и откинула в экстазе голову.
Киллоран обнял ее за плечи и привлек к себе на грудь. Эмма в изнеможении застонала. Изогнувшись, она прильнула к возлюбленному, и это стало для графа лучшей наградой.
Он по-прежнему лежал на холодном полу и нежно поглаживал волосы Эммы. Она предавалась любви с пылом, которого трудно было ожидать от неопытной девушки, и теперь оказалась совершенно обессилена.
Киллоран сел и помог сесть Эмме, но она все еще пребывала на небесах и чуть не упала. Тогда граф встал, подхватил ее на руки и понес в спальню. Он бережно положил Эмму на меховую полость, и в эту секунду она схватила его за руки. В широко открытых глазах Эммы появился страх.
— Не уходи, — прошептала она. — Не уходи от меня.
Он замер, пораженный, как тонко она почувствовала, что сейчас решается ее, да и его судьба. Киллоран действительно готов был уйти — уйти навсегда.
— Я даже не собирался этого делать, — неожиданно для самого себя солгал граф, лег рядом и крепко обнял ее.
И она, бедняжка, поверила.
Эмма прижалась к нему всем телом… В следующее мгновение она уже спала. Наверняка заснула с мыслью, что полностью принадлежит ему, а он ей. Увы…
Лежа рядом с Эммой и тихонько поглаживая ее волосы, Киллоран вглядывался в отступающую темноту и мысленно повторял одну и ту же фразу. В жизни Джеймса Майкла Патрика, графа Киллорана, нет места другому человеку — вот что он сейчас твердил себе. Он знал, что сегодня решится, так ли это на самом деле.
— Не думаю, что это хорошая мысль.
Натаниэль остановился и взглянул на леди Барбару.
— Вы сами решили, что пойдете за мной, — в голосе молодого человека было слышно едва уловимое раздражение.
— У меня есть здесь свой интерес, — спокойно ответила леди Фицхью. — Вы переживаете из-за Эммы, а я — из-за Киллорана.
— Ну конечно, — вздохнул Натаниэль.
— И почему вы считаете, что Эмме что-то угрожает? До сих пор граф был безупречен по отношению к этой девушке. Ну, почти безупречен. Вряд ли у него были дурные намерения и на этот раз, — на лице леди Барбары застыла гримаса недовольства. — Если уж он решил добиться ее, мог бы сделать это в собственном особняке, а не в столь жалком домишке, — она кивнула на охотничий домик. — В его лондонской спальне такая удобная кровать!
Леди Фицхью сказала это специально, желая позлить Натаниэля. Тот действительно нахмурился, но промолчал.
— Долг джентльмена — убедиться в том, что девушке, с которой его свела судьба, ничего не грозит. Тем более если речь идет о невинной девице и человеке с такой репутацией, как у лорда Киллорана…
Натаниэль уже стоял на пороге. Барбара замерла за его плечом.
Бог ты мой, что за невероятное сочетание — благородство помыслов и такая явная мужская сила? Окажись он обычным представителем своего пола, как большинство других, если не все, Барбара не терзалась бы и не переживала ни полсекунды. Но стоило Натаниэлю Хепберну взглянуть на нее своими голубыми глазами, и леди Фицхью тут же погружалась в мир несбыточных мечтаний. Лучше бы он был злым или некрасивым…
— Барбара… — начал было Натаниэль, но женщина решительно взялась за ручку двери.
— ЛедиБарбара, — в голосе ее зазвучал металл. — Не думаю, что граф Киллоран придет в восторг от нашего появления здесь, тем более столь рано. Зачем вы вообще решили ехать сюда среди ночи? Безумная затея.
— Вам действительно незачем было это делать, леди Барбара.
— Я же сказала, что имею свой интерес. Не желаю, чтобы эта невинная девица, как вы не преминули отметить, вытеснила меня из сердца Киллорана, — Барбара все еще не решалась открыть дверь.
— Сомневаюсь, чтобы его сердце было занято хоть кем-нибудь.
— Пусть так, хотя это замечание спорно, — Барбара едва заметно усмехнулась. — Впрочем, я готова уточнить. Не желаю, чтобы она вытеснила меня из постели графа.
Это была очередная шпилька, но на сей раз Натаниэль молчать не стал.
— Если вы и делите постель с Киллораном, то не ту, что стоит в его спальне, — сказал Натаниэль, постаравшись, чтобы голос звучал спокойно. — Я живу в доме графа уже больше месяца и знаю, о чем говорю. И других женщин у него не бывает.
— Конечно, нет. Это невозможно после того, как он привел в дом Эмму, — саркастически заметила Барбара. — А может быть, Киллоран не хочет, чтобы в обществе говорили о его связях….
— Не думаю, чтобы он стал из-за этого беспокоиться, — губы Натаниэля тронула улыбка. — Почему вы настроены против Эммы, леди Барбара?
Женщина пожала плечами:
— Простая ревность. Мало того, что Киллоран готов наделать ради нее глупостей, так теперь и вы примчались среди ночи, чтобы убедиться в том, что она жива и здорова. И не побоитесь бросить вызов тому, кто не сразу вам это подтвердит…
— Ради вас я готов бросить вызов целому миру.
— Слишком поздно, — голос ее прозвучал устало. — Ну что? Пора заглянуть в этот домик. Не исключено, что мы застанем их в одной постели.
— Киллоран поклялся, что не прикоснется к Эмме. И я ему верю.
— Значит, вы еще больший глупец, чем я думала.
Барбара толкнула дверь. Она оказалась незапертой. Женщина сделала два шага вперед и замерла.
Киллоран в одиночестве сидел около камина. На нем была обычная одежда — черные панталоны и такая же рубашка с белыми кружевными манжетами. И выражение лица у графа оказалось обычное — маска абсолютного спокойствия и безразличия, однако Барбару охватило неприятное предчувствие.
— Вы так долго разговаривали на пороге, — бесстрастно сказал Киллоран, — что я уже начал сомневаться, не проведете ли в этом увлекательном занятии весь день. Чему обязан?
Натаниэль подтолкнул Барбару вперед, вошел сам и закрыл за собой дверь.
— Мы были сильно обеспокоены.
— И чем же, позвольте узнать?
Леди Фицхью немного успокоилась.
— Что за странные вопросы, Киллоран? Натаниэль переживает из-за своей маленькой подружки. Впрочем, маленькая — это, конечно, не про нее, — словно спохватилась Барбара — Вдруг вы успели совратить невинную девицу?