Но спустя примерно полгода до нее стало кое–что доходить. Она начала понимать, что молодой человек, приславший ей свою любимую книгу, может быть куда серьезнее, чем тот, кто посылает розы.
Этой книгой он сказал ей: «Я хочу разделить с тобой то, что дорого моему сердцу. Я хочу, чтобы в моей жизни у тебя было свое место. Хочу знать, что ты думаешь. Для меня важно — знать, что ты думаешь».
Однажды, к своему удивлению, она обнаружила, что стоит, смотрит на мост и любуется красотой его опор, его очертаний. В другой раз она засмотрелась, как строители поднимают наверх балки для будущего небоскреба, и подумала: «Надо ему это показать».
Она теперь не нуждалась в том, чтобы понимали ее.
Она начала понимать сама.
Она усвоила первый урок науки любви — с мечтами нужно расставаться, они лишь помеха на пути к счастью.
Любовь — это особое чувство, ему надо учиться.
Если не учиться любить, не учиться чувствовать романтику отношений, то между любовью и сексом появляется знак равенства. Это во многом характерно для Африки. Секс зовется любовью, а любовь — сексом. «Я люблю девушку» и «я сплю с девушкой» — одно и то же. Не умеющий любить может назвать словом «любовь» все что угодно. Он не чувствует разницы.
Такое отношение влечет за собой грозные последствия. На женщину начинают смотреть лишь с биологической точки зрения, как на своего рода фабрику, хорошо приспособленную для воспроизведения потомства. Ее не воспринимают как личность, она — вещь, которую можно покупать и продавать, брать и отдавать, менять и бросать, она — существо, не имеющее собственной воли, покорное мужчине. Любая культура, в которой отсутствует понимание разницы между любовью и сексом, в которой слабы сексуальные ограничения, а романтические отношения не приняты — рассматривает девушку только как объект.
Более всего Африка нуждается в том, чтобы научиться любить.
А люди западной культуры? Умеют ли они любить? Какой опыт приобретают африканские студенты в Европе и Америке? Находят ли они здесь нечто иное?
Так называемая западная «новая мораль», то есть сексуальная свобода, вовсе не освободила женщину, а унизила ее, лишила человеческого достоинства. И в Европе, и в Америке эта мораль также сделала из нее вещь, игрушку, орудие, объект для удовлетворения мужских желаний.
Всем нам нужно учиться любви, учиться видеть ее собственную, внутреннюю красоту, учиться чувствовать ту радость, которая бывает накануне праздника, радость ожидания.
Сильвия сказала: «В наших отношениях была какая–то легкость, незавершенность, и это мне нравилось больше всего. Все казалось таким значительным и глубоким. Возвышенность и непринужденность делали наши отношения многообещающими.
Это было время, когда и нетерпение, и страх неизвестности, и страдания, и боль сливались с глубоким ощущением счастья».
Вы понимаете? Страдание и боль!
Популярные песни, кинофильмы создают иллюзию легкого счастья и безоблачной любви. Эта иллюзия часто становится причиной многих разрывов, разочарований, мучений, причиной распада семей. Люди ждут от любви только радости и оказываются не готовы принять страдания.
Но любовь и страдание не исключают друг друга. Более того, они связаны между собой.
Проблемы в отношениях между мужчиной и женщиной часто коренятся в отказе от переживаний, в желании миновать время неопределенности, смятения и тревог. Но тогда слово «любовь» становится пустым звуком.
Любовь стоит того, чтобы ради нее страдать.
Не надо бояться страдания и избегать его любой ценой. Пройдя через него, отношения могут достичь истинной глубины, зрелости, полноты и, наконец, счастья как вершины всего пути.
Потому во мне возникает протест, когда я слушаю современные популярные песни: любовь стоит того, чтобы ради нее страдать.
Джон сидел и думал.
Все повторилось снова. Его девушка порвала с ним.
Он совершенно не понимал, почему она это сделала. Правда, он совершал ошибки. Может быть, он слишком мало ценил то, что имел.
Он все время чувствовал, что, в отличие от него самого, она не принимала их отношения всерьез. Может быть, она просто боялась этого.
Они были ровесниками, но Джон ощущал себя младше и в ее присутствии испытывал неуверенность. Иногда он казался себе рядом с ней просто ребенком, бородатым ребенком.
Почему мужчина не такой, как женщина?
И все же он согласился с ее решением. Это было больно, сердце разрывалось, но он не хотел любым способом заглушить эту боль. Пусть все будет по–настоящему.
Поэтому он сидел и думал.