Стараясь действовать тихо, ужом выскальзываю из объятий, а наглая лапа тут же стремится заграбастать меня обратно.
— Куда собралась? — хриплым ото сна голосом интересуется Макар.
Притягивает к себе, для надежности еще и закидывает на меня ногу, шумно дышит в волосы. Целомудренная рубашка неприлично задралась куда-то на талию, большая мужская ладонь мягко, ненавязчиво поглаживает животик.
— Я надеюсь, ты в курсе, что с треском провалил зачет по теме «Личное пространство»?
— Ничего, — хмыкает за спиной. — Я компенсирую вкусным завтраком. К тому же мы ведь когда-то дойдем до важной темы — «Половое воспитание» и назовем наш зачет «Пять оргазмов беременяшки».
Шикаю и перехватываю ладонь Макара, которая спускается ниже, к трусикам.
— Не наглей.
— И в мыслях не было.
Ага, упирающийся мне в поясницу внушительный бугор явно намекает об обратном.
— И вообще: мало того, что ты манипулятор, так еще и врунишка. Мы не смотрели вчера новости, и никаких природных аномалий и в помине не было.
— Правда?
Поворачиваюсь лицом к Макару, удобно устраиваюсь на соседней подушке. На относительно безопасном расстоянии.
— Да-да, я помню твою позицию: в любви как на войне, да, Макар?
— Ага, — щурится довольно, поворачивается на спину и потягивается как сытый, довольный котяра. — Какие у нас планы? — поворачивается опять ко мне.
— Не знаю, как ты, а я сегодня выхожу на работу.
Хмурится, недовольно сведя брови.
— Я беременная, а не больная, — предугадывая его рьяный протест, говорю. — И пока моя работа не будет причинять мне дискомфорт, я буду трудиться. Не из-за того, что хочу доказать свою независимость, а потому, что люблю свою профессию и просто свихнусь, если буду сидеть дома и ничего не делать. Про коррективы напоминать, я надеюсь, не нужно?
— Не нужно. — Тихонечко ликую внутри, когда скрепя сердце Макар решает всё же не ссориться по этому вопросу. — Рано радуешься, — скалится.
Пружинисто подается вперед. Я не успеваю отреагировать и понимаю, что уже лежу на спине и слегка обездвижена.
— Предлагаю за каждый успешно пройденный зачет внести в нашу перевоспитательную программу поощрения, — нависнув надо мной, Макар ведет губами по щеке. — Простимулировать, так сказать. Для начала это может быть поцелуй.
— Один ты с треском провалил, так что никаких поощрений, — выпаливаю скороговоркой.
Сложно поддерживать разговор, когда безуспешно пытаешься свести ноги. Макар бессовестно просунул колено между моими бедрами, еще и ловко пытается коснуться груди наглыми пальцами. Всё время отвлекаюсь на бесстыжие губы, которые покусывают мои ключицы.
Господи, восьминог какой-то, оплел со всех сторон, я уже не соображаю, где и какими именно частями тела он меня тискает. Я уже взвинчена до предела. Шумно выдыхаю, когда крупная ладонь накрывает непривычно чувствительную, потяжелевшую грудь. Вздрагиваю всем телом, ерзаю под Макаром, то ли отталкивая, то ли прижимаясь теснее.
— Ну, так что? — мурчит мне в шею. — Даешь?.. — Многозначительная пауза. — Зеленый свет? Или еще поуговаривать немножко?
Мы ведь о поцелуе до сих пор ведем речь? Правда? Порывисто обхватываю его лицо и притягиваю к себе. Ловлю довольный смешок губами.
— Всё, слезай с меня, — упираюсь руками в каменную грудь.
Резкий рывок — и вот Макар уже на спине, а я сижу на нем верхом. Пока пытаюсь привести в порядок свой вестибулярный аппарат, этот нахал пальцами зарывается в мои волосы, дергает на себя. Я с громким возгласом впечатываюсь в его грудь, а Макар врывается в мой рот. Без предупреждения, без разрешения. Нагло, варварски терзает мои губы и враскачку врезается бедрами туда, где уже давно всё влажно и горит. Целует жадно, по- звериному, грубо имитируя языком то, что происходит внизу, свободной рукой с оттяжкой проводит по талии и бедрам. И рычит, как дровосек в моих неприличных фантазиях, да так, что у меня этот рык вызывает толпы мурашек, которые собираются сладкой болью внизу живота.
А потом неожиданно всё прекращается. Один миг — и я одиноко лежу в своей кровати, слепо гляжу в потолок, пытаюсь выровнять дыхание и унять грохочущий в горле пульс. В поле моего зрения появляется довольное лицо Макара, который стоит надо мной, даже не пытаясь скрыть, что очень даже не против продолжить.
— Вот это, маленькая, и есть качественное поощрение, — скалится довольно, прекрасно понимая, в каком я сейчас невменяемом состоянии. — Ты полежи, отдохни… Я в душ и приготовлю нам завтрак.
Прожигаю мужскую спину гневным взглядом. Очень хочется зарядить в нее подушкой. Тихо закрывается дверь, я поворачиваюсь на бок, усиленно сведя бедра.
— Я фригидная, я фригидная, — шепчу, крепко зажмурившись, и отгоняю из мыслей картинки того, что сейчас происходит в моей ванной.
И вскоре прихожу к выводу, что неудовлетворенная, капризная, почти фригидная женщина и станет его карой.
Глава 30
Ольга
Выхожу из ванной, заматывая волосы в полотенце, шлепаю босыми ногами на кухню, ведомая умопомрачительным ароматом чего-то жареного и дико ванильного. С любопытством заглядываю за плечо Макара, который лопаткой ловко переворачивает румяные сырники на сковороде.
— Ты что, сам их приготовил? — глядя на стопку посуды в мойке, спрашиваю с удивлением.
— Ага. Достань джем и ягоды из холодильника, — просит, а сам принимается за нарезку сыра. — Ты даже представить себе не можешь, сколько нервных клеток потеряла Зина, пока научила меня готовить более-менее съедобные блюда.
Выполняя просьбу, ставлю контейнеры с ягодами на стол, делаю себе чай, для Макара варю кофе. Мы слаженно действуем в тандеме, как будто лет сто каждое утро готовим совместно завтраки. Постоянно натыкаемся друг на друга в маленьком пространстве. Я остро ощущаю едва уловимые касания, взгляды. Умиротворенная улыбка Макара помимо воли задевает что-то внутри, царапает сознание.
Всё происходящее кажется настолько правильным, само собой разумеющимся… Как я хочу, чтобы ад, который мы пережили, оказался лишь фантазией или дурным сном…
— Господи, они нереально вкусные, — отправляю в рот еще кусочек.
Мне кажется, я настолько голодная, что съела бы всю тарелку. Быстренько кладу себе еще пару штук, потому что Макар уничтожает румяные сырники с завидной скоростью.
— Жадина, — комментирует с улыбкой, подкладывая мне еще парочку. — Я отлучусь после завтрака. Если не успею вернуться, мои парни отвезут тебя в больницу.
Молча киваю соглашаясь. Мы ведь учимся сосуществовать в мире и гармонии, поэтому решаю не спорить по пустякам, там, где целесообразно уступить.
То и дело отбиваясь от настойчивых поцелуев «на дорожку», выпроваживаю Макара из квартиры. Долго стою у окна, пока машина-танк не скрывается за поворотом. Включаю тихонько радио, навожу порядок на кухне, поддавшись эмоциональному подъему, незаметно перемещаюсь с уборкой из комнаты в комнату. Глажу форму, складываю всякие вкусняшки в тормозок и, наконец, обессиленно падаю на диван.
Выныриваю из сна, когда настойчиво звонит будильник. На дисплее телефона два пропущенных от Макара и СМС:
«Не успеваю. Люблю. Целую» И номер машины.
Во дворе меня действительно дожидается джип с нужным номерным знаком. Не спеша пью чай и перекусываю, привожу себя в порядок.
Выхожу из подъезда, слепо щурясь от белизны снега и солнечных бликов. Незнакомый водитель — крепкий высокий мужчина средних лет — тотчас забирает пакеты у меня из рук и услужливо открывает заднюю дверь.
— В торговый центр заедем, пожалуйста, нам как раз по пути, — прошу молчаливого водителя, когда выезжаем со двора.
— Заедем, — отвечает мне коротко и сухо, однако я то и дело ловлю на себе нечитаемые взгляды в зеркале заднего вида.
На очередной такой взгляд мило улыбаюсь, достаю телефон из кармана куртки и отправляю Макару сообщение, что я уже в пути, так, на всякий случай. Всю охрану Макара я пусть и не изучила досконально, но в лицо знала.