По комнате разносятся звуки судорожного женского дыхания и развратные хлюпающие хлопки единения наших тел. В следующий момент наэлектризованный до предела вязкий воздух пронзает женский крик наслаждения. Вдоль позвоночника стекают капельки пота, когда я чувствую, как туго сдавливают меня ее мышцы. Низ живота сводит в преддверии оглушающего оргазма. Обхватываю руками обмякшую Олю и в пару движений дохожу до развязки.
Прислоняюсь ко лбу и нежно целую ее мягкие истерзанные губы. В уголках прикрытых в неге глаз замечаю дорожки слез. Еще один мой личный тотем. Ее слезы. Подтверждение того, что ей было очень хорошо.
Хотя, когда увидел их в первый раз, думал, поседею к чертям.
Глава 5
Макар
— Макар! Ты где? — не осознавая в полной мере своих действий, подрываюсь с кресла в самый разгар напряженных переговоров с китайцами, стоит услышать на том конце провода голос Оли, заходящейся в плаче.
— В офисе. Что?.. Говори, где ты, я сейчас буду, — отрывисто машу рукой переводчику, бубнящему вслед за мной, чтобы заткнулся.
— Я… я с-са-ма приеду на… такси, — и кладет трубку.
Дрожащими пальцами набираю ее номер. Два гудка — и слышу выворачивающие наизнанку душу всхлипы.
— Не клади трубку! Разговаривай со мной! Где ты?
Мне кажется, я подох в этот момент.
Бессилие вперемешку с нарастающим страхом за Олю — гребаный самый жгучий коктейль чувств, который я когда-либо испытывал.
— Маленькая моя, — пытаюсь пробиться сквозь толщу щемяще жалобных подвываний в трубке. — Где ты? Просто назови адрес. Я здесь, я рядом, просто слушай мой голос и дыши. Давай, вдох — выдох. Вот так, моя хорошая, — стираю с виска пот, выступивший от напряжения, и сам не замечаю, что дышу в унисон с ней. — Умница. Ты большая умница, а теперь скажи, где ты сейчас находишься.
— Уже еду, — всхлипывает и снова срывается в плач. — Ма-ка-а-р…
От этого ее «Макар», произнесенного с такой безнадежной беспомощностью, реву диким зверем. Не обращая внимания на перепуганных китайцев, вылетаю из кабинета, не в силах оставаться на месте.
— Малышка, передай телефон водителю, — бегу вниз по ступенькам, запрещая себе даже думать, что или кто мог довести Олю до такого состояния.
— Слушаю, — наконец звучит в трубке мужской голос.
— Через сколько будете?
— По навигатору плюс-минус три минуты.
— Откуда ты ее забрал?
— Торговый центр «Галерея».
И задаю самый волнующий в этот момент вопрос:
— Как она выглядит? Я имею в виду…
— Заплаканной — и только, — емко отвечает мужик, явно понимая меня.
— Спасибо, передай ей трубку.
Вновь слышу всхлипы.
— Малышка. Всё хорошо. Слышишь меня? Что бы ни случилось, я с тобой. Мы всё решим. Я люблю тебя, Оля, и я всё улажу. Три минуты — и всё будет хорошо, — несу всё, что приходит в голову, вселяя призрачную уверенность, только непонятно, в себя или в нее.
До дыр прожигаю взглядом узкий заезд на парковку задней территории офиса. Кажется, спустя целую вечность, вижу такси с желтыми шашечками и, не отнимая от уха телефон, спешу навстречу.
Машина тормозит, задняя дверь распахивается, и только в этот момент я облегченно выдыхаю. Вот она. Бежит навстречу, стуча каблуками по асфальту. Слегка растрепанная, испуганная, в милом платьице до колен и косухе, небрежно наброшенной на хрупкие плечи. Лишь прижав ее к груди, я, наконец, отпускаю себя. Вожу дрожащими руками по спине, успокаивая нас обоих. Оля всё еще судорожно всхлипывает, крепко обхватив меня руками.
— Тш-ш… — шепчу, зарываясь лицом в мягкие локоны.
— Я такая дура, Макар, — поднимает на меня взгляд с плещущимся на дне голубых глаз страхом. — Прости меня.
— Пошли, — беру прохладную ладонь, ободряюще сжимая, и веду Олю в здание офиса.
В кабинете усаживаю ее на диван, наливаю стакан воды и терпеливо жду, пока малышка немного успокоится.
— Я потеряла карту, — выпаливает внезапно, отставляя в сторону стакан. — Нужно позвонить в банк и заблокировать. Пожалуйста, Макар, быстрее, — обхватывает лицо ладонями и машет головой из стороны в сторону. — Я такая… — всхлип. — Такая клуша. Господи, там же целое состояние. А если… если их… Я побоялась говорить по телефону, сразу поехала к тебе.
Видя мое полное бездействие, так как я всё еще пытаюсь переварить услышанное, подскакивает с дивана, хватает телефон со стола и настойчиво сует мне его в руки.
— Макар, я прошу тебя, делай уже что-нибудь. Пожалуйста. Ну чего ты стоишь?
Не сводя с нее взгляда, веду пальцем по экрану. Открываю два непрочитанных сообщения от банка с отчетом о покупках. Потраченная сумма более чем внушительная, разница по времени — двадцать минут. Все покупки совершены в ювелирных точках.
— Господи! Ну как же так, — мечется по кабинету Оля, заламывая руки. — В Тиффани и Ко я расплатилась картой, купила подарок Маше. Там такой красивый набор был — цепочка с подвеской в виде мамы и малыша с камешками и браслет. Сейчас покажу! — кидается к сумке, лежащей на диване. — А Лие, — сережки-гвоздики с бриллиантами и цепочку с крестиком, — тараторит не переставая, выворачивая содержимое сумки на диван. — И я всю дорогу переживала, чтобы угодить с подарком. Ты же сказал утром, что у твоей будущей крестницы должно быть всё самое лучшее. Вот, — подносит небольшой пакет с логотипом ювелирного магазина. — А потом я пошла в кофейню выпить кофе, а когда полезла в сумку, чтобы расплатиться, карты уже не было. Хорошо, что наличные были при себе. Я сразу же побежала обратно в магазин, подумала, может, там забыла, но девочки посмотрели камеры, там было видно, что я забираю карту и кладу ее в сумку…
— Оля, — перебиваю пламенную речь малышки. — Всё в порядке. Сторонних вмешательств по карте не было. Я блокирую, и забыли.
— Ты сердишься, да? Господи! Ну конечно, сердишься! Я сама себя прибить готова. Как можно быть такой невнимательной?
— Я сержусь только из-за того, что ты меня в могилу сведешь раньше времени. Ты хоть представляешь, что я успел подумать, услышав в трубке, как ты плачешь.
— Прости… — шепчет, прижимаясь щекой к моей груди. — Я и сама напридумывала себе, если деньги украли, чем их потом возвращать.
— Натурой бы отдавала, — хмыкаю. — Поставил бы тебя на счетчик с процентами, и была бы ты в моем единоличном пользовании до конца своих дней.
— Очень смешно.
— А кто сказал, что я смеюсь? Замуж ты за меня не горишь желанием выходить, тогда хотя бы так.
— Я лишь попросила отложить мероприятие, а не ответила категорическим отказом.
— Знаешь, я многое бы отдал, чтобы порой залезть в твою голову и понять, что у тебя там происходит. У меня иногда складывается впечатление, что вроде ты и со мной, но в то же время очень далеко. Как кошка. Свободолюбивая маленькая кошка.
— Это ты о той, которая гуляет сама по себе?
— Ага.
— Макар, твои люди со мной практически двадцать четыре на семь. У Людмилы Прокопьевны, между прочим, до сих пор давление подскакивает от вида угрюмых громил у каждого входа в отделение. А ты мне говоришь о какой-то там свободе. И заметь, я только раз выказала свое недовольство тем досадным фактом, что моя жизнь рассматривается, как под микроскопом.
— А чего тогда отказываешь? Боишься чего-то? Не уверена, что я тот самый единственный и неповторимый? Может, плохо доказываю? Нужно чаще и качественнее?
— Потому что я там была — замужем, и снова пока не хочется.
— Всех грести под одну гребенку — плохая примета. Я не твой бывший.
— Знаю. А также знаю, что очень люблю тебя…
— Но замуж не пойду, — напеваю, глядя в голубые глаза.
— Обязательно пойду, — улыбается мягко. — Чуть позже.
Ну, лиса. Ни дать ни взять. Хвостом пушистым перед лицом помахала, глазки построила, раздразнила — и в норку.