Но, бл*дь, если бы только день не тянулся бесконечно, после визита Мойры ко мне в ее женственном нижнем белье, и после того, как она оседлала мои колени, пока я пытался высвободить свой член, чтобы она объездила его. Мне пришлось перенаправить большую часть своей энергии на мысли о том, как избежать стояка на протяжении всего дня.
Лила была совершенно не удивлена, когда я покинул офис ровно в пять вечера и не минутой позже. На этот раз она не пыталась удержать меня, чтобы я что-то подписал или же просмотрел миллион других вещей, которые не сделал в течение дня. Мне кажется это очень даже мило с ее стороны, потому что она чувствовала вину за то, что отвлекла меня от моей жены — не то чтобы она знала, чем мы занимались — или же она нашла другой способ, чтобы доставать меня. Пока я до конца не мог разобраться в своем секретаре, иногда вещи в моей жизни кажутся мне совершенно выбивающими из колеи, и я не могу ничего поделать, ожидая от нее самого худшего. Однако я думаю, самое лучшее — это полагаться на точку зрения Мойры, что это, вероятно, ничего не значит и необходимо волноваться о более насущных вопросах.
Например, о том, как быстро я поглощу свой ужин, когда приду домой, и уложу детей спать. Сегодня я осознал, что наша сексуальная жизнь стала скучной, когда моя жена, которая обычно не является такой дерзкой провокаторшей, заявилась ко мне в кабинет практически обнаженной под своим плащом. Ей потребовалось некоторое время, чтобы решиться сделать это... ради меня, ради нашего брака, и это заставило меня осознать... Сегодня ночью я утоплю ее в удовольствии, и я собираюсь воспользоваться каждой гребаной минутой моего времени, делая это.
Я немного расслабляюсь, когда вхожу на кухню, думая, что уловлю запах восхитительного ужина и услышу детей, которые уже сидят за столом, в ожидании, что их накормят. Вместо этого меня приветствует тишина, отсутствие каких-либо ароматов и полная пустота. Я кладу свой рабочий портфель на столешницу. Все еще сжимая в руке маленький букетик маргариток, который приобрел по дороге домой, я прохожу через гостиную, направляясь обратно в большую комнату, где обычно сидит вся семья.
Когда я вхожу, то совершенно не ожидаю увидеть молодого специалиста, который приставлен помогать Мойре, Джоша, сидящего на полу и играющего с моими детьми. Мы еще не встречались до настоящего момента, но Мойра мне уже все уши прожужжала похвалами в его сторону. Я пытаюсь вспомнить его описание. Смутно припоминаю, что он из Бостона и заканчивает свою докторскую диссертацию. Я не могу вспомнить ни одной гребаной детали, кроме того, что Мойра говорит мне каждый вечер о том, что она бы не справилась с этой работой без его помощи. Я быстро узнаю его, когда вижу. Хоть он и сидит на полу с Джейми напротив него, я могу с уверенностью сказать, что он высокий, по тому, как его ноги вытянуты. Он молодой, возможно, ему около двадцати пяти, с подтянутым телом. У него каштановые волосы со светлыми прядями, и он очень загорелый. Джош носит бороду, которая, кажется, популярна в наши дни. Он привлекательный парень, но это совершенно не то, из-за чего на меня накатывает прилив злости.
Это из-за того, что он сидит на полу, играя с моими детьми, которые, судя по всему, чертовски хорошо проводят время вместе с ним.
Кэннон висит у него на спине, его маленькие ручки обернуты вокруг шеи Джоша, а Джейми пытается забраться на него спереди, чтобы обнять. Они смеются и хихикают, и мой живот сводит от данной картины.
— Привет, — это все, что я могу выдавить из себя, когда кладу букетик цветов на подлокотник кресла. Я присаживаюсь на пятки и протягиваю руки к детям. — Папочка дома.
Мое сердце сжимается и медленно увядает, когда все остаются на своих местах и смотрят на меня с удивлением. Кэннон смотрит на меня, смутно признавая, а Джейми выглядит застенчиво. Я практически поднимаюсь на ноги и намереваюсь покинуть свой собственный дом, когда, наконец, хоть кто-то приходит в чувства. Джейми ослабляет свою хватку на футболке Джоша, чтобы побежать ко мне. Я поднимаю ее, стараясь не задушить в объятиях, и практически издаю возглас облегчения, когда ее ручки оборачиваются вокруг моей шеи, и она кричит мне:
— Папочка.
О, бл*дь, хвала небесам. Хоть одни ребенок все еще любит меня.
Но затем и Кэннон оборачивает свои ручки вокруг моей ноги, и я перемещаю Джейми, усаживая к себе на бедро, чтобы наклонится и поднять еще одного своего ребенка. Джош быстро поднимается с пола, поправляя свою футболку Северо-западного университета, и улыбается мне широкой улыбкой. Кстати, у него идеально белые зубы.