— Потому что. Предполагалось, что ты забудешь обо мне. Ты не должен был получать постоянное напоминание.
— Это то, что ты сделала? Забыла обо мне? — Каллан никогда не был тем, кто смягчает свои слова. Он пристально смотрит на меня, связывая нас этой яростной связью, которая заставляет мои пальцы сжиматься в туфлях. Он улыбается невеселой, несчастной улыбкой. — Я так и думал. Тебе не нужна была татуировка, чтобы преследовать меня каждый чертов день. — Он поднимает руку, все-таки показывая мне оскорбительные чернила. — Не хотел, чтобы меня мучили воспоминания о прошлом, Корали. Для этого у меня есть собственный мозг. Я не смог бы забыть о тебе, даже если бы попытался. Моря могли замерзнуть. Небеса могли обрушиться на землю. Время могло остановиться, но я никогда не смог бы забыть о тебе. — Он втягивает нижнюю губу в рот, прикусывая ее так же, как всегда, и весь мой мир вращается вокруг его оси.
Я все еще не выкинула этого мужчину из своего сердца. Никогда забывала его. И никогда не забуду.
Но не могу быть с ним.
Я кладу свою руку поверх его, крепко сжимая.
— Мне нужно идти, Кэл. Мне очень-очень нужно идти.
Он опускает подбородок на грудь и смотрит на меня из-под нахмуренных бровей, сузив глаза.
— Мы не в последний раз видимся, Синяя птица. Мы будем сталкиваться друг с другом в течение следующей недели или около того. Порт-Ройал — маленький городок. У нас общие друзья.
— Были, раньше. Я больше никого здесь не знаю.
— Так вот оно что? Ты не собираешься встречаться с Шейном или Тиной?
Когда он произносит их имена, у меня в груди словно взрываются бомбы. Я так давно не думала об этих ребятах. Не хотела по ним скучать. Но как только Каллан упоминает о них сейчас, меня захлестывает волна ностальгии.
— Я так не думаю, Каллан. Не думаю, что это хорошая идея.
Каллан корчит гримасу, на его лице отражается гнев и недоверие.
— Это полная хрень. Эти ребята были рядом с тобой в свое время. Они скучают по тебе, не видели тебя больше десяти лет, а ты даже не собираешься навестить их?
— А какой в этом смысл? Человек, которого они знали давным-давно, мертв и похоронен. Она умерла тысячью ужасных, мучительных, душераздирающих смертей, прежде чем в конце концов просто не вернулась к жизни. Теперь они меня даже не узнают.
Каллан наклоняется ближе, и я не могу даже думать ясно. Он пахнет иначе. Раньше он никогда не пользовался лосьоном после бритья или одеколоном, но теперь он носит что-то, что, кажется, подчеркивает его собственный естественный запах, наполняя мою голову, мешая сосредоточиться.
— Я чертовски хорошо тебя знаю, Корали Тейлор. — Он тычет себя в грудь указательным пальцем. — Я, бл*дь, знаю тебя. Только раз взглянул на тебя в той библиотеке и сразу узнал. Всегда знал и всегда буду. Это никогда не изменится. Ты можешь сбежать на десять лет. Можешь сменить прическу, носить другую одежду, но ты ни черта не сможешь сделать, чтобы скрыть свою душу от меня. Для этого уже слишком поздно.
Возвращение в Порт-Ройал было ужасной идеей до сих пор, но этот момент прямо здесь? Это один из худших моментов в моей жизни. Потому что Каллан прав. Мы так давно соединили наши судьбы, так безвозвратно соединили наши жизни, и я уверена, что никогда не смогу оправиться от этого. Не могу позволить себе быть с ним и поэтому знаю, что мне суждено чувствовать, что все отношения, которые начинаю — это полумера. Компромисс. Тень того, что могло бы быть, если бы я была с ним. Никогда не смогу отдать свое сердце кому-то еще, потому что оно все еще у Каллана Кросса, и он, похоже, не собирается отдавать его в ближайшее время.
— Просто забудь об этом, ладно? Мы с тобой оба знаем, что нет смысла ворошить прошлое. Это ни к чему нас не приведет, — говорю я ему.
— Чушь. Это может привести меня очень далеко. И пятиминутная беседа со мной, уверен, тоже сгладит некоторые неровности в твоей жизни.
— Мы за рамками пяти минут, Кэл. Мы за пределами всего этого. Тебе вообще не следовало возвращаться в Порт-Ройал. Ты ненавидел моего отца так же сильно, как и я. Никогда бы не подумала, что ты вернешься ради него.
Лицо Каллана на секунду становится пустым. Он выпрямляется, оттолкнувшись от машины, и наконец-то убираясь с дороги. Отступив на шаг, засовывает руки в карманы.
— Ты была нужна мне, когда умерла моя мать, Корали. Я нуждался в друге. Так что, да. Наверное, подумал, что буду здесь для тебя, буду рядом, если понадоблюсь тебе. Я здесь не для того, чтобы отдать дань уважения твоему отцу. Я здесь ради тебя.
Он вынимает руку из кармана и что-то протягивает мне.
— Мой номер. Знаю, что ты сейчас злишься, но это место... это место что-то делает с тобой так же, как и со мной. Я тебе понадоблюсь в какой-то момент, когда тяжесть всей нашей истории навалится на тебя, и ты почувствуешь, что не можешь дышать. Когда это случится, позвони мне. Даже если это только для того, чтобы ты могла кричать на меня.
Смотрю вниз на белый прямоугольник, не совсем ясно видя его сквозь затуманенное слезами зрение. Я всегда планировала быть здесь, когда Джо умрет. Всегда знала, что буду рядом с Калланом, что буду держать его за руку и нести столько его боли, сколько смогу. Мне показалось, что мое сердце вырвали прямо из груди, когда услышала, что она умерла. Я знаю, как сильно подвела ее. Несколько недель думала о том, чтобы вернуться сюда. Мысль о том, что Каллан страдает, была почти невыносима. Но я тоже страдала.
Отвожу взгляд, стиснув зубы. Каллан тяжело вздыхает и кладет визитную карточку со своим номером под дворник арендованного автомобиля.
— Будь осторожна на этой штуке, Синяя птица, — шепчет Каллан. — Ты всегда плохо водила.
Глава 8
Каллан
Правило третей.
Прошлое
— Правило третей — это перспектива. Нельзя просто сфокусировать изображение прямо в центре. Нет, если тебе нужна динамичная картинка. Нужно придерживаться правила третей. Композиция — это... ой! это все.
Я спотыкаюсь, ухитряюсь выпрямиться, а потом делаю глоток из теплой бутылки, которую крепко сжимаю в правой руке. Пиво в бутылке тоже теплое. Вкус отвратительный. Рядом со мной балансирует Шейн, пытаясь идти как по канату вдоль края тротуара, ухмыляясь, как гребаный идиот.
— Ну, если ты так говоришь, чувак. — Он показывает мне большой палец.
— Это правда. Если наклонить объект или фокус изображения вниз и немного вправо или влево, это даст фотографии… — Я делаю паузу, чтобы отрыгнуть. — Даст ей... энергию. Интерес. Напряжение.
— О, ты все знаешь о напряжении, верно? В сексуальном плане. Чувак, ты видел, как Тара Макфи смотрела на тебя глазами типа «иди-тр*хни-меня»? Я чертовски сильно ненавижу тебя, придурок. Ее сиськи просто чумовые.
— Как и волосы, — возражаю я. — Она выглядит так, будто засунула палец в розетку.
— Кому какое дело до ее волос, Кэл? Ты был бы слишком занят, задыхаясь в ее громадные сиськи, чтобы заметить что-нибудь, происходящее выше ее шеи.
Смеюсь над этим, потому что полагаю, что это правда. У Тары Макфи действительно огромные сиськи. По какой-то причине мне не хотелось оставаться на вечеринке и пытаться снять с нее лифчик. Я провел девяносто процентов ночи, наблюдая за дверью, ожидая, что войдет кое-кто еще. Маленькая мышка из библиотеки. Впрочем, меня не удивляет, что она так и не появилась. Я знал о ее существовании последние несколько лет, но никогда не видел ее в общественных местах. Она всегда тихо сидит где-нибудь одна, опустив голову, что-то пишет или занимается. Обычно и то, и другое. Я подсмотрел несколько ее рисунков через плечо, когда был в библиотеке. Конечно, она никогда об этом не узнает и никогда не узнает, что я считаю ее очень талантливой. Ей нравится рисовать птиц.
Мы продолжаем идти, передавая пиво взад и вперед между нами, пока оно не исчезнет, а затем Шейн бросает бутылку на асфальт. Вскрикивает, когда бутылка разбивается, и осколки разбитого стекла летят, словно тысячи необработанных алмазов, по асфальту. Мы бежим — или пьяно петляем — по главной улице, смеясь громче, чем принято в обществе, в три часа ночи. И вот мы уже рядом с домом.