Скрывая тот факт, что мои руки дрожат, быстро снимая рубашку и джинсовые шорты. Колеблюсь секунду, пока вожусь с застежкой лифчика.
— Эй. — Каллан подходит ближе и касается моей руки. — Эй, Синяя птица. Не волнуйся. Посмотри на меня. — Я смотрю на него. Каллан расслаблен, улыбается, его кожа купается в солнечных лучах, его темные волосы становятся почти карамельными от теплого света. — Успокойся. Ничего не будет, если, конечно, ты сама этого не хочешь.
Я смеюсь, мои нервы немного успокаиваются. Прижимаюсь лбом к его обнаженной груди и глубоко вздыхаю.
— Прости. Ты, должно быть, думаешь, что ходячая катастрофа.
— Очень красивая ходячая катастрофа, — говорит он, целуя меня в макушку. — Моя чудесная, прекрасная катастрофа.
Каллан снова целует меня, и все остальное медленно тает. Я все еще чувствую нервозность где-то на заднем плане, но ее становится легко игнорировать. Растворяюсь в Каллане, теряюсь в нем. Пока мы целуемся, он расстегивает мой лифчик и стягивает лямки с моих плеч, и я больше не волнуюсь. Выпрямляюсь, наслаждаясь солнцем на своем почти обнаженном теле. Однако, когда Каллан опускает взгляд и осматривает мою грудь, температура повышается в сто раз. Чувствую, как мое лицо краснеет. Мои соски заострены, напряжены и чувствительны.
Каллан смотрит на них, как зачарованный. Он обхватывает мою правую грудь, медленно наклоняясь, чтобы взять сосок в рот. Тепло интенсивное и удивительное, и это так приятно. Я дрожу, когда он проводит рукой по другой моей груди, сжимая и перекатывая сосок между пальцами.
— Боже, Корали. Ты так чертовски идеальна. Я этого не вынесу.
Все мысли о воде и купании нагишом забыты. Каллан укладывает меня на траву колючую и сухую, немного неудобно, но мне все равно. Он улыбается, когда опускается рядом со мной. Забавно, но Каллан и сам немного нервничает. Кладет голову на руку, используя ее как подушку, и наблюдает за мной, медленно двигая рукой вверх и вниз по моему телу.
— Я люблю тебя. Ты ведь знаешь это, да? Люблю каждую частичку тебя. — Он улыбается, подталкивая меня в плечо кончиком носа. — Мне нравятся твои безумные, странные глаза и твое несимметричное лицо. Нравится, как ты смотришь на вещи, пытаясь понять, как ты собираешься их нарисовать, и как ты напеваешь, когда пытаешься сосредоточиться. И мне очень нравится, как ты смотришь на меня, Корали.
— Как я на тебя смотрю?
— Как будто ты тоже меня любишь. Как будто во мне есть что-то такое, что заставляет твое сердце выпрыгивать из груди. Как будто ты любишь меня настолько, чтобы быть со мной всю оставшуюся жизнь. — Он берет прядь моих волос и нежно накручивает ее на пальцы. — Это то, что ты чувствуешь? — шепчет он. — Ты этого хочешь?
Это первый раз, когда он говорит о любви. Это слово было эфемерным между нами, но мне никогда не приходило в голову, что ни один из нас его не произносил. Его и не нужно было говорить. Я чувствую, как с каждым днем любовь становится все сильнее и сильнее. Ни на секунду не сомневалась, что Каллан влюблен в меня, также как и не сомневалась, что люблю его. Чувствую приятное давление во всем теле, когда отвечаю ему:
— Да, именно так я себя и чувствую. Так сильно люблю тебя, Каллан. Никогда не хочу быть без тебя. Как ты думаешь, мы сможем это сделать? Как думаешь, мы останемся вместе навсегда?
Каллан берет меня за руку и целует по очереди мои пальцы. Он останавливается на моем безымянном пальце, нежно покусывая его.
— Я бы женился на тебе хоть завтра, Синяя птица. Если бы ты только захотела, мы бы что-нибудь придумали.
У меня кружится голова. Это очень много, чтобы осмыслить все сразу. Каллан тихо напевает и снова целует мне руку.
— Конечно, подождать до окончания колледжа, наверное, хорошая идея, — говорит он, и в уголках его глаз появляются морщинки. — Мы были бы худшим южным стереотипом, если бы явились на наш первый урок как супружеская пара из Южной Каролины.
— Значит, после колледжа.
Меня наполняет счастьем. Это такое странное, незнакомое мне ощущение — быть такой счастливой. Никогда не думала, что буду испытывать радость жизни так же, как и все остальные. Во всяком случае, когда рядом мой отец. Бесконечные дни печали и боли — вот, как я представляла себе свое будущее. То есть до Каллана. Теперь осмеливаюсь мечтать. Теперь я лежу без сна по ночам, взволнованная тем, что ждет нас обоих в следующем году. Мы закончим школу, и я стану взрослой. Малькольм больше не будет иметь надо мной власти. Буду свободна и буду с Калланом.
Каллан рукой целеустремленно скользит вниз по моему животу, где встречается с кружевной лентой в верхней части моих трусиков. Сначала он не скользит рукой внутрь. Вместо этого двигается дальше вниз, между моих ног, слегка касаясь меня поверх материала. Я уже мокрая, что немного смущает, но Каллан, кажется, находит это возбуждающим. Он рычит, надавливая, посылая волны жара вверх по моему телу. Я люблю, когда он прикасается ко мне вот так. Чем больше возбуждаюсь, тем более собственническим и решительным он становится. То же самое происходит и сегодня, за исключением того, что теперь я могу смотреть ему в глаза, когда он целует меня. Вижу, как яростно он заботится обо мне, когда в конце концов снимает мои трусики и толкает палец глубоко внутрь меня.
— Боже. Каллан, — тяжело дышу, чувствуя легкое головокружение. Всякий раз, когда он толкает палец внутрь, ощущая, как во мне нарастает мощное давление. Это так приятно, но могу сказать, что будет очень больно, если мы двинемся дальше. Должно быть Каллан чувствует, как мое тело напрягается, и начинает поглаживать мой клитор подушечкой большого пальца. Я хорошо знакома со своим телом, я прикасалась к себе много раз, но когда Каллан прикасается ко мне, это совсем другое. Это более значимо, более мощно. И это сводит меня с ума.
Я тянусь вниз и беру его член в свою руку, медленно двигая ладонью вверх и вниз по всей длине, слегка сжимая. Он, кажется, действительно наслаждается этим, толкает свои бедра вперед, толкаясь в мою руку, слегка постанывая, и дрожь возбуждения проносится через меня. Судя по всему, я заставляю его чувствовать себя таким же сумасшедшим.
Вскоре мы оба тяжело дышим, руки блуждают по телам друг друга, когда мы теряем наши запреты. Каллан отводит бедра назад, отстраняясь, что сбивает меня с толку, пока он не говорит:
— Помедленнее, иначе скоро кончу.
Я очень хочу, чтобы он кончил, но знаю, что это не конечная цель здесь. Он хочет быть внутри меня. Тоже хочу, чтобы он был там, больше всего на свете, но слишком застенчива, чтобы спровоцировать это. К счастью, Каллан уже это знает. Он садится на колени, роется в сумке с книгами, пока не находит то, что ищет — презерватив. Он достает из бумажника блестящий серебряный квадратик, открывает его и, не сводя с меня глаз, раскатывает его по члену.
— Похоже, ты уже делал это раньше, — тихо говорю я.
— Делал. Примерно пятьдесят семь миллионов раз. Все парни тренируются, Синяя птица. Ты бы все еще захотела заняться со мной сексом, если бы эта штука оторвалась и попала мне в глаз, когда я пытался ее надеть?
— Да уж. Это было бы не сексуально, — я смеюсь, и это убивает последние остатки моего беспокойства.
Каллан закатывает глаза, но через секунду становится серьезным.
— Я не облажаюсь, ясно? — он говорит. — Это будет прекрасно, клянусь.
И я ему верю. Это уже прекрасно, потому что это я и он, и в этом нет ничего плохого. Он снова целует меня, подсунув одну руку мне под поясницу, чтобы перевернуть на бок. Мы лежали на земле, лицом друг к другу, обожая друг друга, поглаживая и облизывая, посасывая губы друг друга, используя зубы. Мы ласкаем и гладим друг друга, пока я просто не могу больше этого выносить. Мой мозг, кажется, совсем перестал работать. Прижимаюсь к Каллану, когда он забирается на меня сверху, направляя член между моих ног.
Я обхватываю его бедрами, и вся ситуация начинает казаться очень реальной. Это происходит. Это происходит прямо сейчас, и меня это более чем устраивает. Каллан делает глубокий вдох и крепко обнимает меня.