Любовь длинною в жизнь
Любовь, длиною в жизнь
Так больно с молодостью расставаться,
И принимать с поклоном старость.
Она успела там обосноваться,
Где раньше проживала радость.
* * *
К рукам прибрать уже успела,
И яркость глаз, и гибкость тела.
Тайком, плутовка, изменила голос,
И не спросив, посеребрила волос.
* * *
Как хорошо, что не сумела,
Состарить нам с тобою душу.
Спасибо ей, что не посмела,
В садах любви устроить сушу.
* * *
И ей, врагине, не подвластно,
Взамен любви, подсунуть жалость.
По-прежнему, люблю я страстно,
Пусть времени осталась малость.
* * *
Я знаю все твои морщинки,
Но помню, что под ними скрыто.
И образы мелькают как картинки,
В них прошлое для нас открыто.
* * *
Пока мы живы, я вверяю тебе сердце,
А после смерти завещаю душу.
Поклявшись много лет назад в любви,
Зарок вовек я не нарушу.
* * *
Какая сила помогла пройти,
Нам долгий жизни путь в любви.
В друг друге смысл бытия найти,
Заставив страсть гореть в крови.
* * *
Я знаю, мы с тобой не вечны,
Законы бытия, увы, бесчеловечны.
И нам придется на земле расстаться,
Лишь только светлой памятью остаться.
* * *
Мы повстречаемся с тобой на небесах,
Отринув все земные боли.
Как нам мечталось, в самых сладких снах,
Подвластных нашей сильной воле.
* * *
Ну а пока, я, как и прежде рядом буду,
От холода отогревая твои руки.
Шутливо поворчать я не забуду,
Спасая нас от стариковской скуки.
* * *
Обнимемся как раньше, чуть стесняясь,
И вспомним молодости песнь лихую.
Всплакнем, не горько, даже улыбаясь,
Не пожелав себе судьбу иную.
Как же теперь им жить друг без друга?
Он с тихой грустью наблюдал, как она собирает его чемодан. Видел, что уже устала. Слишком быстро устала. Да и не удивительно - все утро на ногах.
Суетится и переживает, как бы чего не забыть.
Пятьдесят пять лет эта женщина была и остается его женой. Только это скупое слово - "жена" - не могло поведать о том, кем она была на самом деле.
А это так просто.
Всем!
Ангелом-Хранителем и Путеводной звездой. Наставницей и Другом. Любовницей и Сиделкой. Кнутом и Пряником. Самой жизнью. Его судьбой.
Его нежной голубкой.
И он ежедневно благодарил Бога за это.
А ведь она даже не понравилась ему при первой встрече!..
Как давно это было...
Много всего уже позабылось, иногда он не мог вспомнить, что было неделю назад. Но их первую встречу помнит, как будто это было вчера.
Он пошел провожать ее только потому, что все уже разделились по парам. А его друг заприметил в спутницы подругу, с которой она пришла. И ему ничего не оставалось, как пойти с ней. Она была одета в белое платьице с мелким рисунком и с платочком на шее. Темно-русые волосы убраны в длинную косу. Слишком худенькая и маленькая, чтобы привлекать внимание, и чересчур застенчивая, чтобы быть приятной в беседе.
Они, почти молча, дошли до ее дома и смущенно застыли у калитки. Он до сих пор помнил одуряющий запах сирени, что раскинула свои белые гроздья вдоль забора.
Она нервно теребила ленту на косе и не поднимала глаз. А он молчал и хотел быстрее уйти, и отчего-то не мог. Зачем-то сел на скамью у калитки, а Она, молча, присела рядом. Было так странно сидеть в тишине и слушать стрекот кузнечиков и, молча, думать о своем. Это не было неловким молчаньем. Просто не нужны были слова. А потом ее позвала мама, наверное, заметив дочку в окно. Она убежала, оставив его одного.
На следующий вечер он ждал Ее на той же скамейке. И чувствовал себя дураком. Но хотел, чтобы девушка вышла и обрадовалась ему. Она вышла, смущаясь, но улыбалась. Он помнил, как зашлось его сердце на вдохе при виде ее неброской красоты. Добрых карих глаз и маленьких розовых губ, личика сердечком и вздернутого носика.
Больше они не расставались.
Поженились по окончании университета. И жизнь потекла своим чередом. Не всегда все было гладко.
Он был хирургом. Сумел добиться признания и стать лучшим в своей области. Его часто не бывало дома, а иногда и по ночам. Ездил оперировать в другие города. А Она, глупенькая, сердилась. Даже ревновала. Грозилась разводом и плакала, а он приходил уставший и голодный. Приносил ей цветы и уговаривал, целуя в нежные губы. И позже Она, уже притворно дуясь, кормила его, беззлобно браня.
Вскоре родился первый сын - и круговерть забот поглотила их, не давая опомниться. Как же часто не хватало времени, чтобы просто подержаться за руки. И только ночи принадлежали им. Да и то не всегда. А когда появились близняшки-девчонки, они совсем отдалились друг от друга. Она была поглощена детьми, а он горел на работе. Они почти и не ссорились, оттого что виделись редко. И однажды, он почти совершил непоправимое. Увлекся молоденькой практиканткой, не обремененной детьми и бытом. И уже почти решил уйти из семьи. А когда осознал, что, чуть было, не натворил, пришел в ужас.