Снаружи полуденное солнце стоит высоко над головой, опаляя своим жаром Порт-Роял, словно задаваясь отчетливой целью. Все пахнет озоном и жженой резиной. Тротуар ощущается немного липким под ногами, набойки на каблуках проваливаются в мягкий асфальт. Как только оказываюсь на сидении в арендованной машине, скидываю с себя идиотские туфли на каблуке и бросаю их на заднее сидение, но этого не достаточно, чтобы выместить мое расстройство. Я приподнимаю бедра и тянусь рукой назад, расстегивая молнию на юбке и стягивая ее по бедрам, отбрасывая прочь. Смятая юбка приземляется на заднее сидение, а я продолжаю сидеть, яростно выдыхая, в трусиках и свободной блузке, которую надела, чтобы встретиться с Эзрой, отчаянно борясь с желанием причинить боль кому-то или чему-то.
Эзра выходит из своего офиса десять минут спустя после меня. Его голова низко опущена, глаза смотрят в асфальт, притворяясь, будто он не видит меня, но я-то знаю, что видит.
Точно так же, как тогда, когда я была ребенком.
Глава 7
Корали
Самоубийство.
Настоящее
Переодевшись в отеле, чувствую себя гораздо комфортнее в свободном летнем платье. Меня так и подмывает забраться обратно в постель и смотреть телешоу, но я не смогу выбраться отсюда, пока все эти дурацкие правила, установленные моим отцом, не будут соблюдены. Если сейчас возьму себя в руки, то к сумеркам шестеренки, которые нужно привести в движение, закрутятся, и вполне возможно, что я смогу убраться отсюда через пару дней.
Уже восемь пропущенных звонков от Бена. Оставляю свой мобильный телефон на тумбочке у кровати в надежде, что батарея скоро разрядится.
Пожилая женщина с синими ухоженными волосами, которая вчера зарегистрировала меня в моем номере, машет мне, когда я спешу через вестибюль.
— Мисс Тейлор? О, мисс Тейлор? Сегодня вечером на закате у нас чудесный коктейльный фуршет. Мы будем очень рады, если вы присоединитесь к нам.
Я улыбаюсь, качая головой. Замедляю шаг, но не останавливаюсь.
— Звучит замечательно, но, боюсь, у меня другие планы. Но все же спасибо за приглашение.
Женщина — Эллен Мэй, судя по ее бейджику — одаривает меня еще одной широкой улыбкой, но вижу выражение ее глаз. Наверное, она хочет спросить, почему я намочила все полотенца и оставила их на кровати. Вероятно, хочет знать, почему сегодня утром заказала обильный завтрак, с двойной порцией бекона, а потом не притронулась к нему. Даже к кофе.
Весело машу ей рукой и выскакиваю из вращающихся дверей отеля. Сейчас уже почти три часа. Я выросла, бегая по лабиринту узких переулков в Порт-Ройале, провела свою юность до того, как умерла мама, пробираясь через болота и тростники, волоча палки вдоль бесконечных участков белого штакетника и катая марбл (прим. пер.: небольшая сферическая игрушка, обычно разноцветный шарик, изготовленный из стекла, глины, стали или агата) по всей длине мостков, наблюдая, как маленькие шары из цветного стекла падают через край в мутную воду внизу. Я знаю этот город, как свои пять пальцев. Знаю его виды, звуки, запах, атмосферу и все еще знаю каждое здание здесь.
Католическая церковь Сент-Региса, пожалуй, самая известная местная достопримечательность. Ее сланцевый шпиль ни в коем случае не является самым высоким или самым величественным из церковных шпилей, но это самая высокая точка на горизонте Порт-Ройала, и ее колокола все еще звонят в полдень каждую субботу и воскресенье. Когда мама была жива, она обычно возила меня сюда по выходным, чтобы мы могли посмотреть, как молодые пары, одетые в костюмы и пышные свадебные платья, выбегают из высоких арочных деревянных дверей, уклоняясь от пригоршней риса и разноцветных конфетти. Они всегда спешили к своим украшенным машинам с надписью «молодожены» на задних стеклах, смеялись всю дорогу, и я помню, как думала о том, что от такого счастья люди, по крайней мере внешне, теряют всякий здравый смысл и разум.
Скрипя зубами, еду в Сент-Регис. Не помню, чтобы рядом со старым каменным зданием была парковка, но когда въезжаю туда, то понимаю, что она здесь уже целую вечность. Три другие машины припаркованы на удалении друг от друга, их разделяют, по крайней мере, четыре или пять мест, и я чувствую себя обязанной придерживаться этого расстояния. Паркуюсь в самом дальнем конце, как можно дальше от всех остальных. Это кажется мне странным — по какой-то причине я бы подумала, что люди, паркующиеся на церковной стоянке, должны были бы все собраться вместе в знак солидарности или что-то в этом роде. Что-то вроде боголюбивого «дай пять» для владельцев транспортных средств. Оказывается, католикам не нравится мысль о том, что их краска будет поцарапана так же сильно, как и любому другому человеку.